Враг мой (Авторский сборник)

— Конечно! — Мой наивный вопрос его удивляет. — Это — крупнейшая компания по добыче минерального сырья в нашем Секторе. Почему ты спрашиваешь?

Я вспоминаю звезды и свои слезы.

— На корабле я встретился с человеком по имени Майкл Хилл. Вы знакомы?

— Очень хорошо знакомы. Он — представитель ИМПЕКСа на Дружбе. Я веду дела с ИМПЕКСом через него вот уже больше десяти лет. Он пользуется уважением у всех, кто занимается в Первой Колонии межпланетной торговлей. Тебя это удивляет?

— Нет.

Я снова отворачиваюсь к окну, вспоминая слова Хилла о наших планах и о смехе Бога. Город и помигивающие световые маяки меркнут далеко позади. Скоро мы остаемся совсем одни над ледяной пустыней. Вскоре внизу появляется серый океан, покрытый белой пеной. Но дующие там свирепые ветры наш компьютер превращает в легкий бриз. У меня закрываются глаза, и я погружаюсь в сон.

13

Имение очень скромное, если учитывать власть, состояние и влиятельность рода Джерриба. Оно расположено на высокой скале над бушующим океаном и походит на маленький замок. В нем трудятся всего восемь — десять слуг, которые могут принять на ночлег не более двадцати — тридцати гостей, обеспечив им все мыслимые удобства. Моя комната — воплощение роскоши, трапеза восхитительна. Однако хозяева встречают меня сдержанно.

Кроме самого Заммиса, здесь проживает Джерриба Тай, взрослый ребенок Заммиса, Джерриба Гаэзни, ребенок Тай, и пожилой брат пилота Шигена, Эстоне Нев. В свои шестьдесят лет он еще далеко не дряхл и почитается как отставной овьетах Талман-коваха Дружбы.

Все они с недоверием относятся ко мне и к моей миссии. После натянутых приветствий Заммис просит извинения и уходит заниматься делами, Эстон Нев возвращается к медитации, а Гаэзни одевается, чтобы сходить в пещеру к дядюшке и сообщить ему о госте. Со мной остается Тай.

— Извини нас, Язи Ро, за то, что мы так печемся об Уиллисе Дэвидже. Просто мы очень ценим его жизнь. Если бы не он, род Джерриба прервался бы, а планета имела бы совсем другой вид и судьбу. Я рос под опекой дядюшки, род мой на протяжении шести поколений тоже жил в пещере, рос и познавал жизнь и Талман со слов Уиллиса Дэвиджа. Теперь то же самое происходит с моим собственным ребенком, Гаэзни.

Я развожу руками.

— Я нахожусь здесь по воле Джеррибы Шигена, с целью передать рукопись, не более того.

— Ты — кусочек головоломки, Язи Ро. Думаю, тебе это известно.

— Да, известно.

Тай подходит к большому окну с видом на далекие скалы, торчащие из кипящих океанских волн. Я присоединяюсь к нему. Нам видно, как Гаэзни, становящийся меньше с каждым шагом, бежит по снегу и льду.

— Дэвидж — тоже кусочек головоломки, как и привезенная тобой рукопись. Так собирается и приводится в действие талма. — Тай смотрит на меня. — Мне хотелось бы знать, с какой целью это делается.

— Цель — мир. Мир на Амадине.

— Судя по твоему виду, ты не очень-то веришь в успех.

— Джерриба Тай, родитель твоего родителя — овьетах Талман-коваха. В его распоряжении — вся премудрость диеа. Джерриба Шиген верит, что мир возможен.

— А ты все равно в сомнениях…

— Их не чужд даже сам Шиген. — Я помимо воли пожимаю плечами. — Пойми, Джерриба Тай, я с самого рождения плаваю на Амадине по рекам крови. От тамошних ножей остаются незаживающие раны. Если путь к установлению мира на Амадине существует, то либо я не в силах его узреть, либо то, что подразумевает под словом «мир» овьетах, сильно отличается от того, чего хотелось бы мне. Но я далек от наук. Мне еще только предстоит пройти ритуал взросления. Сам не знаю, зачем я здесь.

Тай долго смотрит на меня, потом переводит взгляд на мыс, к которому направляется по снегу его ребенок.

— Истины Зинеру вечны, Язи Ро. Вот почему ты здесь. — Он кладет руку мне на плечо. — Я отведу тебя к Дэвиджу.

Следуя за Таем в гардеробную, я с трудом волочу ноги от стыда. Имя «Зинеру» из Талмана я еще помню, но знать не знаю, кто это, чем прославился, какое отношение имеют его истины ко мне. Но обратиться к Таю с вопросами я стесняюсь.

Мы бредем по тропинке к мысу, сгибаясь от порывов ледяного ветра. Мне вспоминается рассказ родителя об учителе Малтаке Ди, задававшем своим ученикам вопросы О путях. Он рисовал две фигурки и соединял их двумя линиями. Студентам полагалось ответить, сколько всего путей между двумя фигурами. Удивительно, но преграда прожитых лет рушится, и я снова оказываюсь в объятиях Аво, читающего мне из крохотного кубика, висящего у него на шее на цепочке.

«Сколько путей от круга к квадрату?»

«Два пути, джетах».

«Ты не останешься, Ниат. Ты не сможешь учиться».

Линий было всего две, и бедняга Ниат видел только два пути. Следующий ученик увидел уже несколько путей: ведь по каждой линии можно пройти в обе стороны, и не один раз. Этому ученику Малтак Ди разрешил остаться, потому что тот мог учиться. Третьему ученику тоже разрешили остаться, потому что тот сам мог учить: он сказал, что между двумя фигурами бесчисленное множество путей.