Враг мой, любовь моя

Говорить нам особо было не о чем, Цаде сказал все, что собирался — они в очередной раз предают союзников и переходят на нашу сторону, негласно, без особой поддержки, но все же. С его помощью я снял картину со стены, руной открыл тайник и бережно вынул завернутый в черный бархат Хлыст. Мне не нужно было откидывать ткань, чтобы увериться, что это именно он — воздух гудел и плавился от напряжения, нити силы словно взбесились, норовя свиться канатами и ударить побольнее. Это точно было оно — самое разрушительное оружие, когда-либо созданное Хефт. Говорят, над ним трудилось несколько поколений Кузнецов, они провели его через все мыслимые и немыслимые испытания делая неуничтожимым Разрушителем.

И я готовлюсь собственноручно вручить его моей тсани, даже с риском возвращения кровавого безумия. Vae Victis![1] Ибо ждет Веер и Первозданный новая Резня.

На прощание Цаде бросил всего несколько фраз:

— Возможно, иногда важна не победа, но само противостояние Разума и Сердца. Пока они бьются между собой, миры вертятся, но стоит им прийти в равновесие, как замрет и мироздание, боясь потревожить. И вот это и будет конец всему.

Мудрый Цаде, настоящий «слушающий и слышащий», вот только кому сдалась твоя мудрость? Может быть раньше и был смысл в борьбе Нешамах и Нефеш, но то было до Врага. Настоящего, материального, того, кому суждено ввергнуть Упорядоченное в Бездну. Так что на этот раз мы просто обязаны найти равновесие, иначе нечему будет «замирать». И пусть пока никто не знает о Враге, но его приход неизбежен, так сказал Отец, и нет причин Ему не верить.

[1] Горе побежденным (латынь).

Глава 35. Все не то, чем кажется. Ваэль

Почему он так разозлился? От чего такие несправедливые обвинения? Он смотрел на меня, словно я действительно безумная, но разве это безумие — отомстить за причиненное зло? Вернуть долг крови? Один из главных законов всех миров и времен — долг крови священен, месть за своих должна свершиться.

— Что здесь произошло?

Вот почему Лаит, тот кто вроде как меня не сильно и жалует, удосужился спросить, а тот, кто называет меня «тсани» поспешил сделать собственные выводы? Недолго колебалась, но все же потянула за собой Проводника. Змеедраки, переполненные гневом, разнесли подземные этажи подчистую, но одну лабораторию я велела сохранить, как свидетельство преступлений Коф. Лаит долго разглядывал «образцы» под тонкой пленкой Стазиса, пока до меня не донеслась его мысль:

— Я понимаю тебя.

Три простых слова, нет, не тех, что о чувствах, избитых, тысячу раз лживых, а те, что о чем-то более важном. О доверии, о принятии, об осознании. «Я тебя вижу»[1], для меня он сказал именно это.

— Спасибо.

Лаит кивнул, а потом задал очевидный вопрос:

— В Жемчужном никого не было?

— Нет, Дворец был пуст.

— Они знали, что ты идешь.

— Знали, но им не хватило времени, они не успели замести следы.

— Или надеялись, что ты не сможешь попасть на нижние этажи.

— Серьезно?

Я скептически оглянулась на моего Проводника, а он усмехнулся, как-то удивительно… тепло.

— Это будет не первый раз, когда тебя недооценили.

Он смотрел на меня странным взглядом, будто увидел что-то новое, что-то незамеченное им раннее. Синие глаза казались бездонными, а чувственные губы дрожали в попытке не улыбнуться.

— С тобой все хорошо? — настороженно спросила я.

— Все отлично, — Лаит помедлил, а потом все же сказал, — я просто рад тебя видеть.

И вот опять, те слова, которые я бы хотела услышать от Кхая, от того, с кем меня связывает столько прожитых жизней. Ну почему, почему именно самые близкие несправедливы к нам? Сильнее всего придираются, ищут как бы побольнее ужалить? Разве непонятно, что каждый из нас ищет «тихую гавань», того, кто поддержит в любой ситуации, вопреки всему, ведь критиков и советчиков нам и так хватает.

— Призмы здесь нет, — Проводник не спрашивал, он утверждал очевидное, — это еще одна причина, почему они не стали тратить время на нормальное сокрытие нижних этажей. Они думали, что ты сразу ринешься следом за Регалией.

— Если бы я еще знала, где она.

— Я знаю.

— И где же?

— По дороге к Храму мы ее найдем.

— Откуда такая уверенность?

Лаит помолчал, словно взвешивая — стоит или нет говорить следующие слова:

— Потому что там нас ждет засада.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Они стянули все свои силы, чтобы преградить тебе дорогу к Храму, поэтому и оборону Дворца оголили.

— И мы сунемся тигру в пасть?

— Да какой из них тигр, так, кошки облезлые.

Комок хаоса внутри меня шевельнулся.

— Не обижай кошек!

Лаит поднял руки, сдаваясь:

— Все, все никаких плохих слов в сторону кошачьего семейства.