Враг мой (СИ)

— Я как-то не подумала об этом! Мой куратор пэр Грозвит счёл, что внезапная страсть к незнакомке подобранной при странных обстоятельствах будет подозрительной. И мне этого не заказывали. А дружба должна быть настоящей. В любом случае, я бы точно не подставляла под такое заклятье и себя заодно! Ваше высочество может быть совершенно спокойно, ваши чувства — не магия. В любовном заклятье вы бы слепо обожали меня и никогда не поверили, что я я — шпионка. Вы стали бы драться за меня с «косарями», вели бы себя как безумный, никого не слушая. В итоге, вас бы объявили околдованным и посадили под замок, а меня сожгли. Весь «гениальный план» накрылся бы!

— Знаете, если у нас настолько серьезная тайна, что за сообщничество мне самому грозит смерть, пожалуйста, не говорите мне «высочество». А что? Убрать наследника, объявив его безумным, так же легко, как объявить его сообщником «парий». Желтые псы, высунув языки, только и ждут, чтобы я или отец оступились, чтобы поднять в народе бунт. Впрочем, уже не так. С тех пор, как двое из них вошли в совет, у них новые заботы. Но, значит, ты можешь внушить всё что угодно? Любому? Малерн, а у тебя какой дар?

Слуга пожал плечами, не зная, как ответить.

— О, далеко не любому и не всё, — возразила Лавира. — Только тем, чье сознание открыто для внушения. Герцог Тузор не хуже меня владеет немагическим гипнозом и манипулирует сознанием всех вокруг. Просто я умею это делать без слов, мысленно. И могу чувствовать его состояние, как своё, могу смотреть его глазами, даже читать. У нас так не говорят, что есть определенный дар. Если дитя, подрастая, обнаружило связь с силами природы, это легко заметить. Тогда его признают одаренным пэром или пэри. По вашему — маленьким колдуном или ведьмой, хотя ребенок ещё ничего не «колдовал», только играл с внутренней силой, думая, что все умеют так же.

Малерн грустно кивнул, вспомнив свое детство в деревне. Лавира продолжала:

— Со временем, в свободном опыте или при обучении, выясняется, что к определенным вещам у разных людей разные таланты. Малерн, например, легко отличает неправду. Не только в словах, но и письменную. И он, как и моя сестра, больше связан с природой. Точно узнает погоду по шепоту ветра, понимает животных, предсказывает землетрясения, да? Вытягивать из мира силы для заклинаний у нас само получается. Но что именно делать, самим обрядам и заклинаниям нужно учиться. Я даже не замечаю, как сливаюсь с сознанием другого. Вот например, в бою, на тренировках, я заранее знаю, какой будет следующий удар, мне легче, чем другим его отразить. Или я могу не натягивать повод, чтобы дать команду коню, он и так понимает, что я хочу.

— Ну, это звучит еще не так страшно, я сам так умею, — хмыкнул Светодар. — Значит, «дар» делает вас намного более чувствительными приборами, чем тупые светлы? Вы чувствуете все связи мира? И можете использовать их, как пожелаете?

— В идеале — да. Но мало одаренных способны мгновенно вызвать шторм или ураган только своей внутренней силой, без заклинаний. Масштабы у нас невелики, и требуется та же помощь проверенных веками или новых технологий, как вам — антимагических штук. Мой отец занимался в Торе магическим оружием и защитой. Испытывал мощность.

— А где он сейчас? — осторожно поинтересовался принц. Лавира лукаво улыбнулась.

— Вообще-то, вы его убили. Сожгли на моих глазах вместе с другими пленными пэрами. Но сейчас он так же работает над технологиями Осветории, в секретном подземелье. И на вид вполне здоров. Меня поймали, когда я ходила к нему. Я ничего не знала. Услышала голос крови и пошла, как мышь в мышеловку.

— Так твой отец… я понял. Хорошо, что ты теперь можешь говорить! Малерн, а эта связь с природой… твой ворон, что, на самом деле…? Вы разговариваете по-настоящему?

— Ага, — кивнул слуга. — Он прибился к нам из-за гор. Я подобрал его с раненой лапой на заднем дворе, возле кухни. Он дрался за объедки с крысами. Сразу стал мне жаловаться и ворчать, не думал, что не все знают язык птиц. Воришка умный, но не понимает опасности от людей. Приходится скрывать его умения, так же как мои…

— Согласен, я всегда думал, что распоряжение ОКОС отбирать одаренных детей, если у светлов случайно родятся «парии», и помещать в специальные государственные школы, это странно. Допустим, их можно учить, чтобы подавляли свой дар, иначе он может проявиться стихийно и навредить всем. Но если всё-таки научить можно, значит, дар — не прирожденное зло, им можно управлять.

— Раньше говорили, что их отвозят в спецприюты, — заметил Малерн. — Но уже давно никто о них не знает. Их просто забирают из семьи. А куда? И родителям не отвертеться от серьезного расследования. «Косари» срубят их родословное дерево и раскопают корни, но выяснят, откуда взялся дар. Где, в каком поколении были «парии».

— Я сам не знаю, куда деваются эти дети. Вероятно, тоже на секретных работах. Похоже, от меня многое скрывали, так же, как от народа, считая ещё ребенком. А, признаться, не вникал. Мне было противно, что связано с колдунами. С чего начнем?