Враг народа. Академия красных магов

— Маг — это человек, — неожиданно отозвалась Роза, явно задетая этим “что”.

Остальные покосились на нее так, будто ждали, что ее голова вот-вот окажется в одном из коробов на полочке.

— Маг — это, конечно же, человек, — невозмутимо согласился Раевский, — но еще и оружие. А что должно делать хорошее оружие? Хорошее оружие должно хорошо служить…

Маг — это оружие… Одно и тоже повторялось уже второй урок подряд. Да вы сговорились, что ли? Или это такая мантра, которую нам надо повторять? Ну да, пистолет же не должен самостоятельно думать.

— Маг свободен в своих решениях, — продолжал Раевский, — но не до конца. Именно это мы будем изучать на магзаконности. И начнем с того, — его пальцы выразительно стукнули по пустой первой парте, — что я вас пересажу.

— А если нам нравятся наши места? — нахально подал голос Голицын.

Раевский взглянул на него — равнодушно и вместе с тем оценивающе, как маньяк мог бы смотреть на жертву, и Голицын заметно растерялся.

— Оценка по этой дисциплине, — ровным голосом произнес Тихон Сергеевич, имя ему, к слову, очень подходило, — пойдет не только в академию, а еще и напрямую в КМБ. Хотите ли вы, чтобы там у вас были плохие отметки, решайте сами…

В его тоне не было явной угрозы, но большинство студентов опустили головы и слегка поежились.

— Вообще эту парту, — он показал на пустую первую парту у окна, стоявшую прямо перед преподавательским столом, — я планировал отдать другим людям, но, товарищ Голицын, идите-ка вы сюда…

Нехотя поднявшись, тот потащился на указанное место, а я выдохнул, подозревая, что это парта была как раз для меня, и надеясь, что меня посадят не с ним. Следом, лишь мельком взглянув на список студентов, Раевский вызвал Зорина на первую парту в центральном ряду, около которой сейчас стоял сам. Дальше несколько минут длилась пересадка, принцип которой легко просматривался. Рядом с наследниками трудовых династий Раевский неизменно сажал кого-то неродовитого, словно показывая на примере, что такое классовое равенство в стране победившего социализма.

По его указанию Генка без особой охоты прошагал на вторую парту в ряду у двери и сел вместе с Евой Островской, а Роза оказалась на третьей в ряду у окна вместе с миленькой блондинкой, которую Ковалевский не пустил за опоздание — Беллой Розановой-Риполи, уже самое имя которой намекало на белую кость. Меня же рассадили в числе последних — на первую парту центрального ряда вместе с Зориным, который молча посмотрел на меня, коротко кивнул и сосредоточился на своей тетради.

— Запомните ваши места, — Раевский уселся за свой стол, — на них вы будете возвращаться каждое занятие здесь.

Вполне довольный собой, хотя по его спокойному, похожему на маску лицу и не скажешь, он продолжил урок.

— Кто знает, — холодный безжалостный взгляд обвел вконец притихший класс, — когда была основана эта академия?

В ответ повисла такая тишина, словно каждый из студентов сейчас сидел в глухом стеклянном ящике вроде того, в котором в конце кабинета покоилась отрезанная рука.

— Эта академия, — невозмутимо продолжил Раевский, — была основана в начале восемнадцатого года и называлась тогда Академией красных магов РСФСР. Затем после образования СССР ее переименовали в Союзную академия красных магов. И наконец в тридцатом году она стала Высшей академией магии СССР имени товарища Сталина… Кто знает, почему академия носит имя товарища Сталина?

Ни одна рука не взлетела в воздух. Высохшая конечность, пули в коробочках и картинки с пытками на стенах как-то не стимулировали словоохотливость. Некоторое время холодный взгляд медленно скользил по классу, заставляя студентов отводить глаза, а затем неожиданно остановился на мне.

— Товарищ Матвеев, как вы думаете почему?

— У нас много чего носит имя товарища Сталина, — уклончиво ответил я.

Пару мгновений, будто давя на нервы, холодный взгляд гулял по моему лицу — так обычно смотрят не на уроках, а во время допросов. Уж я-то знаю.

— Академия носит это имя, — Раевский отвернулся, вновь терроризируя глазами остальной класс, — чтобы вы не забывали, кому и для чего будете служить. И чтобы не думали, что ваша магия нужна только вам, и не обольщались этим. Запишите.

Перья тут же заскрипели по бумаге.

— Кто хочет, — когда тишина восстановилась, спросил Раевский, — послужить сейчас на благо остальным? Нужны два добровольца.

Подобных, разумеется, не обнаружилось.

— Товарищ Голицын и товарищ Зорин, — он выбрал сам, — идите в конец кабинета, откройте книжный шкаф и раздайте то, что лежит на нижней полке остальным. По одному экземпляру на человека.