Враг народа. Воспоминания художника

После похоронного эпизода («Василий проклял Смертенко, — утверждает Николай Яковлевич, — и отринул от себя») «жертву американской помойки» подобрал сибиряк Некрасов, художник и домовладелец.

Владимир Гаврилович Некрасов закончил архитектурный факультет Академии художеств, но, не найдя себе применения в России, в 1976 году с семьей круглолицых голубоглазых «славян» по «израильскому вызову» эмигрировал в Америку. В Нью-Йорке, сколотив артель оформителей, быстро нажился, купил доходный дом в мрачном, но перспективном квартале, запустив туда бездомных земляков. Возник русский «остров» в американском городе, населенный поэтами, художниками, журналистами, ворами, проститутками.

В конце 1983 года В. Я., «в которого я влюбился в Вене» (В. Н.), начал рисовать для домовладельца В. Г. Некрасова картину «Столбы в степи».

«Любовью и усердием священного старания превратить в эпический гимн».

(В. Я.)

Не глядя на грядущее увядание (68 лет), художник влюбился в квартирантку «некрасовки» Лерку Сусанину, намереваясь сделать из нее художницу и жену.

Картину он написал (год работы!), но с хозяином не ужился.

«Рисовал он с прохладцей, — вспоминает В. Н., — но с большим воодушевлением учил мою жену варить кашу, что выводило ее из терпения до белого каления».

Получив отставку придворного художника, В. Я. не порвал с обитателями «некрасовки». Питерский локомотив андеграунда, поэт и журналист высокой пробы Константин Кузьминский, снимавший нижнюю квартиру, возобновил квартирные показы с торговыми оборотами, как бывало в питерском подвале. В нью-йоркском «подвале» Васька-Фонарщик занял место главного праздника, и ехидный Генрих Худяков, квартирант с «крыши», не смог его заменить ни по внешнему виду, ни по заслуженному авторитету самого старого шизофреника России. Благодаря неуемной энергии К. К. в его подвале (осень, 85 г.) состоялся «фестиваль» В. Я. с показом его произведений и читкой абстрактной поэзии.

Холст «Телега» и рисунок «Жена», рисунки Лерки Сусаниной, подписанные учителем, и, конечно, коронный номер «Столбы в степи», собственность Некрасова, были с треском изъяты из воровской коллекции Александра Глезера (Нью-Джерси). Генрих Худяков показал расписные бисером мужские пиджаки и прочитал стихи по-английски, чем вызвал восхищение фарцовщика Вовы Каплунова, мечтавшего о больших деньгах. Постоянный посетитель «фестивалей» Белла Езерская высказалась лучше всех: «А с блаженного какой спрос?» («Русская мысль». 1985. 15 июня). Арендатор «подвала» Кузьминский, автор антологии русской поэзии в десяти томах, с весны по октябрь 1985 года делал с В. Я. «монографию» в шестьсот страниц, появление которой мы с нетерпением ожидаем.

Политические перемены в России, восхождение в Кремль «молодого» (55 лет) заслуженного тракториста М. С. Горбачева, объявившего народу алкогольную войну, основательно всколыхнули надежды на быстрое возвращение в свободную страну. Появились кружки поддержки, говорили об амнистии невинно осужденных. На жалких эмигрантских праздниках показались советские культтрегеры, ранее не замечавшие их существования. Часть людей, не нашедших себе места на чужбине, паковала багаж назад. Письма младшего брата Коли были полны оптимизма и фантастических планов на будущее, в то время как В. Я. жаловался: «Периодически меня изнуряют невыносимые судороги ляжек от подколенки до дырки жопы, то одной, то обоих, пошел поссать ночью, схватила судорога, я взвился как ужаленный» (22 июля 1985 г.).

К зазывам Горбачева и брата Коли обитатель нью-йоркской «восточной деревни» (ист вилледж), трущобный эмигрант относился чрезвычайно скептически.

«Допустим, я вернусь в Новую Ракитню!.. Но ведь это можно было во времена земной жизни Иисуса Христа, да и то пришел бы кто-нибудь и спросил: „А ты откуда взялся?“ А теперь? Поселиться на кладбище в палатке, но явится участковый милиционер, сын отпрыска Сереги Митюхина ай Петьки Офчуха, я сразу их узнаю по бандитским рожам, и полный допрос „часа на три“ обеспечен».

«А свобода творчества — сидеть спиной к картине!» «Я лентяй в случае немилой мне работы» (1987 г.). Он умер, как заснул, 27 или 30 ноября 1987 года. «Его нашли в постели, лежащим навзничь и уже с явными следами тления, — освещает кончину своего соседа Нона Каток, — медики, приехавшие с полицией, определили, что смерть наступила от сердечного приступа во время сна».

Легальный приступ и несостоятельный маршрут.

Россия и ухом не повела.

Кто ты такой? Где золотая медаль? Где Нобель? Где валюта?

Патриотически настроенная Зана Плавинская с десятилетним опозданием (январь 1997 г.) в небрежной акварельной манере вымысла и кокетства поведала о «печальной кончине художника на чужбине».

«Дай Бог так умереть многим, — протестует Кузьминский, — после празднества с друзьями, у себя в артистической норе, от мгновенного сердечного приступа».

Дело не обошлось без глубокой мистики.