Враг неведом

— А почему не можешь ответить? Вот про Ведунов я столько могу порассказать!..

— Верно, — через силу улыбнулся Александр. В глазах его застыл лёд, и Твердиславу казалось, что вот-вот, один неверный шаг, и он сам провалится в убийственно холодную, тёмную воду мрачной и страшной тайны, от которой его старательно пытаются уберечь. — Верно, Ведунов ты видел в лицо, дрался с ними… У Умников же масса обличий. И имён тоже масса, и способов, которыми они сражаются. А вот цели их ничем не отличаются от ведуньих — мы, люди, должны исчезнуть. Уйти с этой земли, освободив её для новых хозяев…

— Погоди! — встрепенулся Твердислав. — Когда я дерусь с саламандрой, или с кособрюхом, или ещё с кем, — он передо мной, я его вижу. И могу рассказать другим. Ау вас…

— У нас всё гораздо сложнее, вождь Твердислав. Намного сложнее. Война — слово короткое, а вмещает в себя так много! — Александр с усилием потёр лоб, словно это могло помочь. — Ты задаёшь неудобные вопросы, но это и хорошо. Ты всё поймёшь сам. Ну так вот, мы воюем как будто бы сами с собой. С зеркальным… ты ведь знаешь, что это такое?., с собственным зеркальным отражением. Нет никаких чудовищ, вождь Твердислав. Ты встречаешь друга, старого друга, с которым вместе учился, которого знаешь много солнечных кругов, — а он вдруг поворачивается и всаживает тебе нож в сердце. То, с чем ты работал, внезапно оказывается под контролем совершенно иной, чуждой тебе силы, и твои собственные творения, неживые, механические, вдруг начинают гоняться за тобой следом. Ох, прости, мне не хватает слов… Видишь ли, наша жизнь сильно отличается от вашей, многих терминов ты просто не знаешь…

— Но что такое термин, Учитель нам говорил, — пробурчал юноша.

— Да?.. Ну и очень хорошо… Я постараюсь объяснить. Наши города разделены — в большинство мест там мы не можем и сунуться, в лучшем случае это означает медленную и мучительную смерть…

— Смерть есть врата к иному, лучшему, — пожал плечами Твердислав. — Умирая, а тем паче погибая в бою за Его дело, ты попадаешь прямо к Нему в чертоги…

Он осёкся, потому что Александр смотрел на него совершенно дикими глазами, разом утратив всю выдержку и лоск. Так смотрят на сморозившего невероятную, невообразимую глупость, — и парень тоже застыл, недоумённо глядя на остолбеневшего человека.

— Да-да, прости… — смешался Александр, отводя взгляд. — Прости меня, пожалуйста… я не… Ну, в общем, я лучше продолжу.

— Так вы их что, совсем не видите?

— Н-ну… нет. Не совсем так. Видим, конечно же, и сдерживаем.

— Что-то я совсем ничего не понял, — признался Твердислав. У него и в самом деле ум заходил за разум, как любил говаривать Учитель.

— Это ничего, — ободряюще заметил собеседник. — Так происходит со всеми. Не надо пугаться собственного непонимания: это лишь свидетельство твоей чистоты. Великий Дух просветит тебя. Кроме того, тебе предстоит самому увидеть этого врага… и в открытую сразиться с ним. Это великая честь! — заторопился Александр, видя недоумение юноши. — Впрочем, не стану говорить за Него. Ты всё увидишь сам.

— Но… что это за враги? Зеркальное отражение, сказал ты? Но как можно воевать с отражением? Неужто вы не видите их лиц, не можете схватиться в открытую?

— Не видим и не можем, — последовал ответ. — Пойми, вождь Твердислав, — привычного тебе врага там не будет. Мы со всей нашей мощью, что позволяет… гм… помогать Великому Духу в многотрудном деле зажигания и гашения звёзд, — мы бессильны. Мы ещё можем кое-как сдерживать их натиск… но сами перейти в наступление не в силах.

— Так куда же наступать, если вы их не видите? Александр сокрушённо развёл руками.

— Мы рассчитываем на тебя. На тебя и твоих сородичей. Вы — любимые дети Всеотца, вам, и только вам, может он даровать победу. Мы, наверное, недостойны…

— Если вы недостойны… — начал было Твердислав.

— Нет-нет, я совсем не то хотел сказать, — заторопился говоривший. — Конечно, если мы прогневали Его, спасти нас не может уже ничто… но Он благословил вас, ваши кланы… Он не отверз от нас свой лик… в вас Он даровал нам надежду…

— А остальные? — задал наконец юноша давно вертевшийся на языке вопрос. — Не первый год наши уходят на Летучих Кораблях… И что же? Они преуспели?

Гладкое лицо Александра внезапно помрачнело, лоб пересекли морщины; он опустил голову, пальцы нервно забарабанили по столу.

— Сказать по правде, из них мало кто преуспел, — нехотя проговорил он. — Мне горько признаваться тебе в этом… но у нас не принято лгать и скрывать правду, как бы горька она ни была. Многие погибли сразу, в первых же боях. Многие… многие не выдержали. Усомнились. Усомнились, и Всеотец… лишил их Силы. Они стали самыми обычными людьми. Понимаешь? Дарованная Всеотцом мощь ушла, растаяла бесследно, словно её никогда и не было. Подобное пережили немногие… — мрачно закончил Александр. Взгляд его при этом блуждал, старательно избегая встречи со взором Твердислава. — Но, — голос собеседника отвердел, — я надеюсь, что тебя Всеотец не оставит. Будь праведен и чист, следуй Его предначертаниям, сражайся с Его врагами так же, как ты бился внизу.