Враг неведом

— В чьих руках сейчас здание?.. Судя по тому, что вы ни слова не сказали об успехе контратаки, там у нас теперь угнездились Умники.

— Да… Контратаки не было, господин Исайя. Тяжёлые потери, перерасход боепри…

— Не оправдывайтесь. Завтра подтянем резервы и восстановим фронт. Не это меня заботит… — Исайя вновь закрыл лицо руками. Голос сделался невнятным. — Не мог ли Твердислав… попасть в руки Умников?

— Едва ли, — покачал лысой головой Конрад. — Наши сенсоры в здании работали достаточно долго. Потом их, конечно, заглушили, но я могу с уверенностью сказать — Твердислава среди пленных не было. Среди подобранных нами мёртвых — тоже.

— Поисковые партии?.. — Исайя вопросительно взглянул на Конрада. Взгляд верховного координатора

Проекта “Вера” не сулил забывшему об этом ничего хорошего.

— А… э… — замялся Конрад. — Не высылали. Не до того было.

Исайя раздумчиво пожевал губами, и виски Конрада заискрились от пота.

— Разжалую, — страшным голосом сказал верховный координатор. — В младшие ассенизаторы. Даю сутки. Прочесать всё вокруг места прорыва. Любые следы фиксировать. Двойной контроль — и техникой, и людьми. Мне нужен мальчишка — и притом живой.

— Быть может, есть смысл подключить к поискам остальных воспитанников — они из кланов, лучше смогут понять друг друга, — предположил Конрад. Исайя выразительно поднял бровь, и тот осёкся.

— Их у нас осталось восемнадцать, и каждый ни на что не годится. Сколько сбежало к Умникам за последнюю декаду? Двое?.. Нет, им у меня веры нет.

— А чем же тогда отличается этот парень?

Исайя долго и пристально смотрел на Конрада. Пот у того проступил уже не только на висках, но и на лбу.

— В отличие от них всех, — изрёк верховный координатор, — Твердислав не разуверился, когда не сработали первые заклятия.

* * *

В схватке зачастую проигрывает начавший, дрогнувший первым, у кого не хватило сил ждать. Твердислав к таковым не относился. И потому выжидал, осторожно пытаясь прощупать готовую к броску Силу. Получалось плохо, да и как могло быть иначе, если магия мертва?

— Давай-давай, — проворчал он. — Мы ещё посмотрим, кто кого перестоит!

Однако “перестоять” не получилось. За спиной, во мгле, внезапно зародилось быстрое движение, точно короткий и лёгкий смерч взволновал неподвижный туман. Не донеслось ни звука; только внезапно заколебались, судорожно задёргались нависшие над головой трубы и арматура.

Твердислава брали в кольцо.

Повернуть назад? Нет! Возвращаться нет смысла. Если уж прорываться — то вперёд.

“Великий Дух, Отец Живущих, помоги, не оставь своей милостью!”

Из-за угла Твердислав рванулся мягким перекатом, обманывая “стрелка”. Туман не шелохнулся, только взревел в ушах тысячеголосый торжествующий хор.

:Он здесь! Он мой!:

Мир вокруг начал меняться. На глазах меняя цвет, поплыли струи тумана, сперва бледные, потом — тёмно-серые; и, наконец, чёрные как ночь. Стены домов таяли, вместо них возникали скалы, по уступам карабкались примученные холодом и ветрами сосенки. Паучья сеть кабелей превратилась в самую настоящую паутину, затянувшую длинное ущелье с крутыми склонами. Под ногами развернулась тропа.

— Т-ты-ы м-мо-ой!!! — прогрохотал чудовищный голос. — И-и не спа-а-сет те-е-бя тво-ой Все-о-тец!

Голос гнусавил и вдобавок противно растягивал слова.

“Напустили мороков, защити и оборони, Великий Дух!”

Камни у тропы загрохотали, раскатываясь по сторонам.

Здоровенный, на две головы выше Твердислава, бородатый, с толстенными ручищами и ножищами, с косматой гривой спутанных рыжеватых волос, с могучей корявой палицей в руках, маленькими красными глазками — кто знает, как называлось это порождение вражьего чародейства? Но для Твердислава это было всё равно — более того, он внезапно успокоился. Перед ним Ведун… всего-навсего Ведун. Громадный, конечно, в дикарского вида безрукавке, весь увешанный железяками — на манер браслетов и ожерелий — опасный противник, но в то же самое время — знакомый.

— Всеотец, может, и не спасёт, а вот я сам себя — очень даже и спасу! — нахально ответил парень. Он понимал — мороки — это не видения, не зыбкие картины, проплывающие где-то за гранью реальности. Морок — когда ты внутри его — так же реален, как камни и скалы родного мира. И биться тут надо всерьёз, не уповая на то, что перед тобой — бесплотный мираж. — Скажи, как тебя прозывают, чтобы я знал, кому сейчас башку снесу!

— Башку снесёшь? — зарычал великан. — Мне, огру Кхаргу, снесёшь башку ты, недоносок?! Да знаешь ли ты, что сорок знатных рыцарей уже поверг я, в добычу взяв и появ двунадесять их дев! Сам король Артур…

Кто такой король Артур, Твердислав не знал и знать не хотел. Правой сжимая меч, левой рукой он незаметно подобрал увесистый булыжник с вершины очень кстати оказавшейся рядом каменной груды и недолго думая без замаха засветил этим булыжником огру в глаз.

— Му-а-а-а!!! — взревел гигант, роняя дубину и прижимая обе ладонищи к разбитой глазнице. Из-под волосатых пальцев быстро закапала кровь.