Враг Рима

Жестокое обращение Сафона с пленными не остановило воконтов от новых атак — разве что сделало их еще более яростными. Снова катились по склонам камни, снова гибло множество воинов и вьючных животных. Ближе к вечеру стычки стали настолько серьезными, что передовой отряд, включая кавалерию и обоз, оказался отрезанным от основного войска и Ганнибала. Так продолжалось всю ночь. На следующее утро, ко всеобщему облегчению, воконты исчезли. Большинство предположили, что они понесли такие тяжелые потери, что воровать провизию стало бессмысленно. Однако враги нанесли войску не только потери в живой силе. Ужасное испытание проверило на прочность боевой дух карфагенского войска. Каждую ночь сотни воинов исчезали под покровом тьмы. Ганнибал приказал их не задерживать.

— Воины, которых надо гнать в бой силой, в бою не подмога, — объяснил он Малху.

Войско шло вперед.

Восемь дней замерзшие, уставшие и несчастные карфагеняне взбирались вверх. Их врагами были уже не воконты и аллоброги, а погода и дорога, становившиеся день ото дня все хуже и хуже. Простуды, обморожения и переохлаждения начали снимать свою жатву среди воинов. С рассвета и до заката воины падали, будто мухи. А ночью просто умирали во сне. Людей косили голод, усталость, неподходящая одежда или все сразу.

В ответ на хорошо организованную оборону передового отряда Ганнибал повысил Сафона в звании; кроме того, оставил его на должности командующего передовым отрядом. Несмотря на радость от того, что он стал равен по званию Бостару, Сафон понимал, что эта ответственность — штука обоюдоострая. Именно ему и его воинам выпадало расчищать путь, что отнимало практически все силы. Надо было откатывать с дороги камни, укреплять или чинить саму дорогу. Потери в фаланге Сафона росли. К восьмой ночи он был на грани полного истощения, физического и морального. Ужас, испытанный им, когда он только представлял переход через Альпы, оказался вполне оправданным. В глубине души он считал, что армия обречена. Она никогда не найдет обещанный проход, заветный перевал через неприступные горы. Все, что держало Сафона на ногах, — его гордость. Попросить Ганнибала освободить его от должности командира передового отряда? Лучше сразу со скалы прыгнуть. Но Сафон не хотел ни того, ни другого. Как ни странно, жизнь все еще лучше смерти. Закутавшись в пять одеял, он скрючился вокруг еле теплящейся жаровни в палатке и попытался быть благодарен судьбе. Ни у кого из его воинов не было дров, чтобы развести огонь.

Сафон спал совсем недолго. Не то чтобы ему очень хотелось просыпаться, но пора было обходить часовых. Кроме того, если воины будут его постоянно видеть, это должно поднять их боевой дух. Скинув одеяла, Сафон натянул еще один плащ, замотал голову шарфом, расшнуровал кожаные шнуры и откинул полог палатки. Внутрь ворвался обжигающий ледяной ветер. Карфагенянин вздрогнул, но заставил себя выйти наружу. У входа стояли двое часовых, ливийцы. Просмоленный факел, поставленный в середину небольшой груды камней, освещал небольшое пространство вокруг.

Оба стали по стойке «смирно», увидев Сафона.

— Командир, — пробормотали они синими от холода губами.

— Есть о чем доложить?

— Нет, командир.

— Холодно, как обычно.

— Да, командир, — ответил тот, что ближе, и согнулся пополам от приступа кашля.

— Прости, командир, — обеспокоенно прошептал второй. — Он не может удержаться.

— Все нормально, — раздраженно буркнул Сафон.

При виде первого воина, стершего с губ слюну с кровью, Сафона внезапно охватила жалость. Еще один ходячий мертвец, подумал он.

— Отведи беднягу внутрь, к жаровне. Попробуй его согреть. Можете побыть внутри, пока я не вернусь с обхода.

Ошеломленный ливиец, запинаясь, принялся благодарить его. Схватив факел, Сафон ушел во тьму. Его не будет не больше четверти часа, но он надеялся, что даже от этого больному должно стать лучше — хоть немного.

Обветренные губы растянулись в унылой улыбке. Размяк, подумал он, как Бостар. Сафон не видел брата с тех самых пор, когда они поругались из-за пленных воконтов. И это его устраивало.

С величайшей осторожностью ступая по обледеневшей земле, Сафон шел мимо палаток воинов. Поглядел на пару слонов, которых Ганнибал направил в передовой отряд. Несчастные животные стояли прижавшись друг к другу, чтобы хоть как-то согреться. Сафону стало жалко даже их. Вскоре он уже был около первого поста. Стражи находились всего в паре сотен шагов от его палатки. Они стояли в ряд поперек дороги, там, где войско остановилось вечером. Хуже места придумать было нельзя — оно было открыто всем ветрам, да и никакой костер не мог защитить от ледяного ветра и снега, набрасывавшегося без пощады на людей. Чтобы не потерять оставшихся воинов, страдающих от недоедания и холода, Сафон приказал им сменяться каждый час. Короче некуда. И все равно это не помогало — он терял своих солдат каждую ночь.

— Что-нибудь видели? — крикнул он командиру караула.

— Ничего, командир! В такую ночь даже демоны спят!

— Очень хорошо. Отставить.