Враг Рима

С окаменевшим от сдерживаемого гнева лицом Ганнон шел не оборачиваясь. Прошел десяток шагов, отделявших его от кухни, и со стуком поставил тарелки в мойку. Вот тебе и дружба с римлянином, с горечью подумал он. Аврелия ему симпатизирует, в этом он был уверен, но всем остальным веры нет. Особенно Квинту. Гнев, который наполнил голоса благородных римлян после рассказа Флакка, вполне объясним и понятен, но теперь Ганнон оказался в совершенно новой ситуации. Теперь он — настоящий враг. Его радость по поводу произошедшего придется тщательно скрывать. А тут, в тесноте дома, это будет сложно. Ганнон медленно выдохнул. Важное решение пришло только что, само собой. Ему надо бежать. И быстрее. Но куда? В Карфаген или в Иберию? И есть ли хоть какой-то шанс найти Суниатона прежде, чем он сбежит?

Глава 10 ПРЕДАТЕЛЬСТВО

На следующее утро у Квинта снова случилось похмелье, и он очень смутно помнил, какое выражение заметил давеча на лице у Флакка. Но это все равно не давало ему покоя, и он принялся разыскивать отца. Выяснилось, что Фабриций закрылся с Флакком в своем кабинете. Мужчины поспешно составляли документы, касающиеся замужества Аврелии, и раздраженно поглядели на юношу, отвлекшего их от дела. Квинт еле слышно попросил отца на пару слов. Поначалу Фабриций отмахнулся, но увидев, что сын чем-то обеспокоен, решил сменить гнев на милость.

— Потом скажешь, — сказал он.

Квинт с мрачным видом закрыл дверь. Ему есть о чем подумать. Он жестоко оскорбил Ганнона, и теперь ему было стыдно. Положение карфагенянина означало, что Квинт может обращаться с ним как ему заблагорассудится, но тут ситуация была иной. «Он спас мне жизнь. Мы друзья, — подумал Квинт. — Я должен перед ним извиниться». Но в реальности это было задачей не менее сложной, чем попытаться поговорить с отцом. Квинт без труда нашел Ганнона, но карфагенянин сделал вид, что не слышит, когда молодой хозяин его окликнул, и всячески избегал смотреть ему в глаза. Квинт не хотел устраивать представления, не говоря уже о том, что вокруг царила такая суета, что было невозможно даже найти укромный уголок, чтобы поговорить. Решение Фабриция отправиться вместе с Флакком в Рим, а следовательно, на войну означало спешные приготовления. Всем домовым рабам нашлось дело. Собирали одежду, вещи, одеяла, полировали доспехи и точили оружие.

В отчаянии Квинт принялся разыскивать Аврелию. Он не знал, следует ли упоминать при ней Флакка. Все, что у него было, — два мимолетных взгляда, которые он, вроде бы, заметил, уже выпив изрядное количество вина. Он решил поглядеть сначала, в каком настроении Аврелия, прежде чем что-то ей сообщать. Последнее, чего желал Квинт, так это вывести сестру из себя, когда она хоть как-то смирилась со своей судьбой.

Но, к его удивлению, сестра была в превосходном настроении.

— Он такой симпатичный, — созналась она. — И совсем не старый. Думаю, мы будем очень счастливы.

Отбросив сомнения, Квинт кивнул и улыбнулся.

— Он показался мне немного самодовольным, но что можно ожидать от человека его положения? Его преданность Риму вне всяких сомнений, а это главное.

Аврелия вдруг погрустнела.

— Мне вчера вечером было так жалко Ганнона. Ужасные слова, которыми они называли его народ безо всякой необходимости… Ты с ним не разговаривал?

— Нет, — быстро ответил Квинт, отворачиваясь.

Аврелия сразу же что-то уловила женским чутьем.

— Что случилось? — требовательно спросила она.

— Ничего, — буркнул Квинт. — Похмелье, вот и все.

— Ты поругался с Ганноном? — спросила она, глядя ему в глаза.

— Нет. Да. Не знаю.

Аврелия приподняла брови, и Квинт понял, что она не отстанет, пока он все не расскажет.

— Когда я ушел вместе с Гаем, Ганнон, похоже, стоял за дверью и подслушивал.

— Что ж удивительного? Мы же говорили о войне между нашим народом и его, — едко подметила Аврелия. — Вообще, какая разница? Он же там был, когда Флакк рассказывал самое главное.

— Знаю, — пробормотал Квинт. — Но все равно это выглядело подозрительно. Гай хотел привязаться к нему, но я сказал ему, чтобы он не беспокоился. И сказал, что Ганнон всего лишь гугга.

Аврелия прикрыла рот рукой.

— Квинт! Как ты мог?

Юноша опустил голову.

— Я хотел извиниться, сразу же… но Гаю хотелось поболтать, — начал он жалобно оправдываться. — Я не мог просто так уйти.

— Надеюсь, хоть утром ты извинился, — жестко спросила Аврелия.

Квинт с трудом мог терпеть самоуверенность сестры. Будто ее предстоящее замужество сразу прибавило ей лет пять возраста.

— Я устал, — сказал он. — Кроме того, вокруг такая суета, что негде найти укромное место, чтобы с ним поговорить.

Аврелия поджала губы.

— Отец через несколько часов уедет. Тогда времени будет предостаточно.

— Не беспокойся, я сделаю это, — уверил ее наконец Квинт и посмотрел ей прямо в глаза.

А еще у него появился повод по-новому оценить Флакка. Брачное соглашение было подписано, и черноволосый политик внезапно оказался в роли его будущего зятя.