Враг Рима

Квинт поглядел на Ганнона. Он и подумать не мог, что карфагенянин так на все это среагирует. Ошеломленный увиденным, юноша пригляделся внимательнее. Квинт достаточно изучил манеру держать себя, присущую Ганнону, и понял, что карфагенянин все знал. Но голос Флакка оторвал его от дальнейших размышлений.

— Фабий вышел на середину зала. Это заставило крысенышей заткнуться, — яростно сообщил Флакк. — Взявшись за отвороты тоги, он сказал им, что в его руках война и мир и им выбирать, что им больше нравится. При его словах воцарился хаос. Шум стоял такой, что нельзя было услышать и собственного голоса.

— Они выбрали войну? — жестко спросил Фабриций.

— Нет, — ответил Флакк. — Вместо этого возглавлявший собрание суффет сказал Фабию, что выбирать ему.

Все в зале, даже Элира, затаили дыхание, прислушиваясь к его словам.

— Фабий поглядел на нас, убеждаясь, что мы единодушны в решении, и объявил гуггам, что дает им войну.

Флакк коротко зло усмехнулся.

— В смелости им не откажешь, признаю. Фабий едва закончил говорить, когда почти все в зале заорали хором: «Принимаем войну!» — а потом они вскочили с мест.

Ганнон почувствовал, что больше не может скрывать радость, и, набрав грязных тарелок, отправился на кухню. Никто не заметил этого, кроме Аврелии. Но выйдя за дверь, юный карфагенянин понял, что желание услышать побольше сильнее опасений, и остановился, прислушиваясь.

— Я всегда надеялся, что удастся избежать еще одной войны с Карфагеном, — мрачно добавил Фабриций, выставив подбородок. — Но они не оставили нам выбора. Оскорбив непростительным образом тебя и твоих товарищей, а в особенности — консулов.

— Совершенно верно, — громогласно заявил Марциал. — Этих мерзавцев следует проучить, и получше, чем в прошлый раз.

Флакка обрадовала их реакция.

— Хорошо, — пробормотал он. — Почему бы вам не отправиться со мной в Рим? Надо будет решить кучу дел, и нам потребуются люди, имеющие опыт борьбы с Карфагеном.

— Это будет честью для меня, — просто ответил Фабриций.

— И для меня, — поддержал друга Марциал, но тут на его цветущем лице воцарилось смущение, и он постучал пальцами по правой ноге. — Вот только это. Старая рана, еще с Сицилии. Сейчас я с трудом могу пройти четверть мили, не остановившись, чтобы отдохнуть.

— Ты уже с лихвой исполнил свой долг перед Римом, — произнес Флакк, пытаясь подбодрить ветерана. — Думаю, мне следует взять с собой лишь Фабриция.

Не помня себя, Квинт вскочил:

— Я тоже хочу воевать!

Спустя мгновение то же самое вскричал Гай.

Флакк покровительственно улыбнулся им.

— Настоящие вояки вы оба, да? Но, боюсь, еще молоды. Эту войну надо выиграть быстро, и для этого лучше всего подходят ветераны.

— Мне семнадцать, — тут же возразил Квинт. — Как и Гаю.

Лицо Флакка помрачнело.

— Не забывай, с кем говоришь, — отрезал он.

— Квинт! Сядь! — приказал Фабриций. — И ты тоже, Гай.

Оба юноши неохотно подчинились, и Фабриций повернулся к Флакку.

— Извини. Просто они еще молоды и очень горячи, вот и всё.

— Ничего страшного. Их время еще придет, — спокойно ответил Флакк, бросая на Квинта быстрый злобный взгляд.

Это произошло так быстро, что никто и не заметил. Квинт задумался, не ошибся ли он, но спустя мгновение заметил кое-что еще. Аврелия, извинившись, встала, сказав, что идет спать. Флакк проводил ее взглядом, которым могла бы смотреть на мышь змея. Квинт моргнул, пытаясь собраться с мыслями. Вина уже было выпито немало. Когда он снова посмотрел на Флакка, лицо гостя было вполне благожелательно. «Наверное, мне показалось», — решил Квинт. С огорчением он увидел, что трое старших подвинулись ближе друг к другу и принялись говорить вполголоса. Атия дернула головой в его сторону, недвусмысленно давая знак, что ему следует уйти. Разочарованный, Квинт вышел вместе с Гаем во внутренний дворик.

Их появление спугнуло Ганнона. Прячась от Аврелии, он только что вышел из-за украшенной статуи и с виноватым видом пошел на кухню.

— Что он тут делает, во имя Гадеса? — хмуро спросил Гай.

Позднее Квинт так и не мог понять, случилось ли это из-за выпитого вина или от возмущения, в котором он пребывал, узнав об обращении с римским посольством. В любом случае ему хотелось на ком-то сорвать злость.

— Какая разница? — отрезал он. — Он гугга. Пускай идет.

Тут же он пожалел о сказанном и пошел было в сторону Ганнона, но Гай, смеясь, потянул его к каменной скамье у фонтана.

— Давай поговорим, — предложил он заплетающимся от выпитого языком.

Но Квинт стал на месте, и лишь темнота скрыла досаду на его лице.