Враг Сальдисской Империи (5)

Самоотверженно, горько, исступлённо. Он хотел чтобы ему стало так плохо, чтобы боль физическая хоть немного заглушила ту сосущую боль внутри, что не давала ему ни спать ни есть последние месяцы.

Его полёт в столицу оказался бессмысленным. Потратив все накопления рода, в том числе приданое двух дочерей, Аргон так ничего и не добился. И дело было не в выказывании почтения новому императору, нет. Всё было куда серьёзнее.

Его дети умирали!

Жена, поражённая жуткой болезнью, умерла ещё два года назад, с трудом выносив перед смертью их младшую дочь. А теперь, больны были и его дети! Сын-первенец и две старших дочки... К счастью самая маленькая девочка сразу после родов была отделена от их основной семьи, постоянно находясь под присмотром нанятого жреца-лекаря. Благодаря чему и не имела пока симптомов болезни.

Точно также заболели и те две сиделки, что согласились ухаживать за его детьми несмотря на все риски. Женщины были из его деревни: старые, опытные, бесстрашные. Давно потерявшие мужей по тем или иным причинам и оттого вынужденные тащить на себе всю семью. За их согласие Аргон заплатил достаточно денег чтобы те отправили своих детей на обучение. Кого к мастерам учиться ремеслу, а кого и в храм, в послушники. Старших дочек они и вовсе выдали замуж со свистом! А как устроили судьбы детей, пришли и о его детях заботиться, не рассчитывая на долгую жизнь.

И не зря. Их лица и руки тоже теперь обезобразила болезнь, начав своё чёрное дело...

И только самого Аргона эта хворь не брала, словно заговорённого! Остальные слуги уже начали шептаться по углам, мол род Сторн проклят, наказан богами... И чем дальше, тем больше в это верил и сам барон.

Нанятые в Асзато́ре лекари, лучшие лекарства, доступные за деньги, и даже клирик церкви, — никто так и не смог справиться с болезнью. Наоборот, его старшему сыну стало только хуже!

Жуткие наросты и провалы на коже, струпья, каверны, покалеченные пальцы... и постепенное онемение как венец кошмара. Тела его детей заживо умирали!... И он ничего не мог с этим сделать...

(ФОТО: последствия запущенной болезни)

Сегодня улетел тот, кто был его последней надеждой. Лекарь ордена паладинов, что прибыл из самого Доминиона Истока.

— Эта болезнь не лечится, — сказал старик с умными глазами, глядя на безутешного отца, — В мире ещё не нашлось того, кто мог бы справиться с некротической чумой. Всё что вам остаётся — это молить о спасении высшие силы.

— Я годами молю Великий Исток о спасении! Отдал всё что у меня было — этот дом и родовая земля всё что у нас осталось! — выпалил он тогда в сердцах, порвав на себе рубаху. Множество символов Истока висело на груди нестарого ещё вдовца. Золотые, серебряные, с аквамарином и без камней. И даже был один знак из золотой амальгамы! Получить который можно было лишь пожертвовав Церкви Истока не мене пятидесяти тысяч золотых кун.

— Может... вы просто молили не тех Богов? — грустно поглядел старик на барона.

— Что? — опешил он в тот момент, аж потеряв дар речи.

— Ничего. Прощайте, ваше благородие. И не держите на меня зла. Я сделал всё что мог... Мои амулеты только приглушат их боль. А эликсиры заживления давать и вовсе нельзя — они только ускорят болезнь, — клирик паладинов нахлобучил меховую шапку на голову, после чего вышел на мороз, оставив после себя лишь отчаяние вперемежку с сожалением. Люди барона ещё неделю назад были проинструктированы отвезти гостей его дома куда они сами скажут. Так что даже провожать гостей не требовалось.

И вот он, долгожданный результат...

Все эти месяцы он хватался за любую соломинку, чтобы вылечить как жену так и детей. Нанимал лекарей, травников, алхимиков-аптекарей, знахарок и даже шаманов. Но всё тщетно! И даже использовав последний свой шанс, столичных мастеров, бравших за свои услуги невероятные гонорары, он так ничего и не достиг...

Ни один из трёх десятков лучших врачей империи, нанятых с таким огромным трудом, так и не сумел помочь его детям! Столько взяток, компенсаций другим благородным и подарков самим мастерам жизни, и всё впустую. Но хуже всего этого, болезнь детей продолжит прогрессировать, заживо пожирая их с Миланой наследие! А он был бессилен что либо изменить, словно простой неодарённый смерд... Никогда ещё Аргон Сторн не чувствовал себя на столь беспомощным.

Барон остаток дня провёл как в тумане. Он даже не помнил что он делал, и где был. Очнулся уже у себя в кабинете на рассвете, где тут же влил в себя весь доступный в баре алкоголь. После чего приказал слугам притащить ещё пару ящиков крепчайшего виски из подвалов, провалившись в хмельную пропасть.

И стоило только хоть чуть-чуть его сознанию вынырнуть из этого странного убежища, как барон вновь заливал в себя порции виски одну за другой, пребывая в подобии транса.

— Ваш... роди!... Ваше бл...е!... Гос...ин бар!... Ваше благородие!... Господин барон! — звуки словно сквозь вату с трудом прорывались в его сознание, пока, наконец, он не начал различать внятные предложения.