Враг у порога

Джорджио оглянулся через плечо; он и в самом деле совершенно один. Сердце его бешено заколотилось о ребра. Может, не надо бы? Надо. Придется. Громко всхлипнув, он повернул ключ и открыл дверь.

Конверты лежали ровными рядами на центральном столе. Наметанным взглядом Джорджио автоматически прикинул их число. Больше ста. На каждом название корабля, и на некоторых название тех самых кораблей, для которых он переписывал приказы. Он все еще был один…

На подгибающихся коленях Джорджио двинулся вперед, схватил конверт с центра стола, после чего передвинул остальные так, чтобы нехватку конверта не заметили. Спрятал документ в карман и вышел из комнаты. Запер дверь. Обернулся и увидел, как в комнату входит мистер Андертон.

– Джорджио, – вскинулся тот, – что это ты тут делаешь?!

– Дверь запираю. Вы же сказали, что она всегда должна быть заперта. Я направлялся на ленч и увидел, что она не заперта, – затем в порыве вдохновения добавил:

– Вы же не хотите попасть в беду, если кто-нибудь еще увидит ее открытой и доложит об этом? Вот, – он положил ключ в ладонь старшего клерка. – А я пошел.

Проскользнув мимо Андертона, он удалился. Андертон смотрел ему вслед, задумчиво поглаживая подбородок. Не побывал ли маленький проходимец в комнате? Конечно, он не видел, как тот заходит внутрь, просто застал его перед дверью, когда вошел из коридора. Но, может быть, тот все-таки побывал внутри. Любого другого клерка он ни в чем этаком не заподозрил бы. Но этот парнишка даже не отсюда родом. Андертон проверил: дверь заперта. Но если кто-нибудь узнает, что он оставил ключ в замке, он в беде по уши. Кто-нибудь мог заметить ключ и доложить об этом. А если до этого действительно дошло, то выбора просто нет.

Убрав ключ в карман, Андертон вышел. На первом этаже у входа в здание находилась дверь с табличкой “Пинкертон”. Постучав, Андертон вошел. Мужчина, читавший за столом газету, вопросительно поднял на него глаза.

– Мистер Крейг, – начал Андертон, – помните, что вы говорили нам насчет того, что мы должны на работе держать ушки на макушке? Ну…

Прочитав письмо в туалете, Джорджио едва не сомлел от потрясения. Вытащив свои четки, он принялся перебирать их, мало-помалу осознавая масштабы содеянного. Нельзя ли пронести письмо обратно? Комната будет заперта. Что же тогда делать? Надо донести шотландцу. А что потом? План понемногу начал складываться у него в голове. Он дотянул до конца рабочего дня, почти не замечая, что делает. Внутренне он будто окоченел. Он был так поглощен собственными ужасными мыслями, что даже не заметил мужчину в кепке, увязавшегося за ним, когда Джорджио вечером покидал военное министерство. Он так и не заметил, что тот же человек вошел вслед за ним в бар, пристроившись у задней стены. Потягивая вино из стакана, Джорджио снова и снова мысленно повторял слова, которые скажет шотландцу, когда тот войдет.

– Я выяснил то, что вы хотели знать, мистер Маклеод. Это важно, как я и думал.

– Молодец, парниша. Ты получишь свои десять долларов, непременно.

– Нет, сэр. Я хочу пятьсот долларов, – он вздрогнул, сказав это, но не отвел взгляд.

– А с какой это стати мне платить такие деньжищи?

– Потому что у меня настоящий приказ кораблям, который следует распечатать лишь в открытом море. Корабли пойдут вовсе не туда, куда все думают. Первоначальные приказы – липа.

– Тогда скажи мне, куда они пойдут?

– Чтобы узнать это, вы должны выложить пять сотен, – расправив плечи, Джорджио уставился шпиону прямо в глаза.

"Наклевывается что-то крупное”, – понял Пейсли. Если писарь говорит правду, дело стоит пять сотен и даже сверх того.

– Лады, парниша, – встав, Пейсли похлопал его по спине. – Но я не ношу с собой такие деньги. Вернусь через полчаса. А ты жди здесь.

Человек в кепке проводил новоприбывшего взглядом, когда тот встал и вышел. Подождал еще четверть часа, увидел, как Джорджио заказывает еще стакан вина. В желудке у Крейга заурчало, и он понял, что пропустил обеденный час. Допил свой бокал с пивом и вышел. Агентство Пинкертона платит ему за дневную работу и пусть не рассчитывает, что он будет пропускать из-за этого обед. Не более пяти минут спустя после его ухода вернулся Пейсли. Опасливо оглядевшись, он передал Джорджио конверт.

– Только поосторожнее пересчитывай, тут уйма народу, готового трахнуть тебя по башке за половину того, что внутри.

Сгорбившись над деньгами, Джорджио пересчитал их: двадцатидолларовые купюры, двадцать пять штук. Убрав деньги в карман сюртука, он извлек приказ и подвинул его через стол. Взяв листок бумаги, Пейсли поднес его к свету. Вытаращив глаза, забормотал под нос проклятья, когда понял всю значимость приказа. Спрятал его в карман и поспешно удалился без единого слова.