Враги друг друга не предают (СИ)

— Лекса, давай же, — в ухо жарко выдохнул сероглазый брюнет голосом Леона. — Пора сматываться. Девчонки уже далеко от сюда.

Еще не отошедшую от мирского правосудия меня потащили вдоль городской стены в сторону от разбегающихся граждан. Я разглядывала своего спасителя и проводника: высокий, широкоплечий, лет тридцати. Темный хвост волос собран высоко на макушке, на висках выбриты знаки, переходящие в татуировки, спускающиеся на шею и прячущиеся за меховым воротом плаща. При повороте головы виден шрам пересекающий скулу. В ухе сверкает, покачиваясь в такт шагов, алмазная слезка. Из-под обледенелого края плаща мелькают кожаные сапоги. Носы сапог украшены серебром.

Неожиданно, вынырнув из-за сугроба, передо мной вырос оседланный ящер, рослый с серой с прозеленью шерстью и мелкими чешуйками на хвосте. Он скосил глаза в мою сторону, пожевал удила, втянул воздух и заурчал как заправский кот. Леон скоро отвязывал длинный повод от как нарочно вбитого в стену металлического крюка.

— Узнал ночную приманку, — хмыкнул охотник, подсаживая меня в седло и забираясь сам позади. — Давай, нам нагонять долго. Тяжелова-то ему будет с двумя седоками. Мороки с тобой много, Лекса…

В голосе послышалось недовольство и раздражение, словно он меня нанял в проводники. Я натянула поглубже шапку и расправила длинные, кирпичного цвета полы дубленки, прикрывая ноги.

Вот мужик! Сам навязался в попутчики и еще обвиняет, что со мной проблем много!

Глава 19

Глава 19

— Так зачем спасал? — не скрывая язвительности, задала вопрос. — Оставил бы толпе на забаву.

— Могу вернуться, еще поздно, — парировал Лео, тонким прутом погоняя шурха, как учила Дин, укладывая его вдоль морды, стараясь задеть кончик чувствительного носа.

Наемник прилип к спине, жарко дыша над самым ухом. Я пожалела, что села спереди, хотя удержаться в седле позади мужчины при бешеной скачке получится, но не с моей единственной рабочей рукой.

— Спасибо, что спас, — чуть повернувшись, постаралась не ткнуться нечаянно губами в небритую щеку.

— Ты мне понравилась. Особенно твоя фантазия про нас с Фиксой.

— Да мне параллельно на вас с Фиксой, только воплощайте свои больные фантазии без меня, — почему-то разозлившись на глупое упоминание о моем позоре на пляже, прошипела я. — У меня ребенок.

Охотник фыркнул, уколол небритой щекой и голосом змия-искусителя предложил:

— Ты еще не знаешь, от чего отказываешься…

— Не сомневаюсь, — не стала спорить, тем более в амурных делах опыта не имела от слова вообще. — Вы уж без меня как-нибудь…

— Знаешь, мамаша из тебя никудышная, — зло проговорил охотник, обидевшись на пренебрежение. — Если бы ты лучше смотрела за мелкотой, то не вляпалась в эту историю. Ничему тебя жизнь не учит. Я бы тебе своих детей не доверил.

Хотела ответить ему грубостью, но захлопнула рот, принимая справедливость его слов. Признаю, расслабилась и упустила из виду егозу Дин. Она ребенок, ей все интересно. Наверняка раньше не знала отказа в игрушках ни у родителей, ни у дяди, вот и польстилась на перламутровую цацку.

Ящер, подгоняемый ездоком, пружинисто ставил ноги, незаметно прибавляя темп. В лицо летела снежная крупка, покалывая щеки. От близости крупного мужчины, прикрывающего спину от ветра, стало жарко. Я рассматривала сильные, обветренные и красноватые от мороза кисти рук, придерживающие поводья уздечки. На безымянном правой руки тускло сиял гранями оправленный в платину сапфир. Кольцо выглядело солидным и старым из-за грубоватой оправы.

Дороговато для простого охотника. Или не такой он простой. Вон и выговор у него и Фиксы слишком правильный для простых горожан.

Раздумывая так, продолжала разглядывать наемника, оценивая стать и наряд. Из-под меховых отворотов короткой куртки торчали обшитые серебряной нитью края теплого свитера. Я чувствовала, как к моим ногам прижимались крепкие мужские бедра, скрытые добротным плащом, а каблуки цепляют серебряные украшения на его сапогах.

После осмотра охотника, я уверилась, что он — личность темная, и доверять такому не стоит. Совсем разомлев от плавного, укачивающего хода нашего скакуна, я задремала. Тело отяжелело, глаза сами собой закрылись.

* * *

— Лекса, ты живая, — визг на ультразвуке заставил разом распахнуть глаза. — Прости, прости… я больше так не буду… обещаю…

Взлетев на ящера, у меня на шее повисла малышка, заливая лицо слезами. Я обняла девочку, поглаживая по вздрагивающей от рыданий спине. Мы остановились в укромном месте, на пятачке среди скал, кое-где обнажившихся из-под снега.

— Поцелуи и объятия позже, когда станем привалом. Сейчас времени нет, — гаркнул на нас давно спешившийся Леон, закрепляя на шурха свои сумки. — Лекса, едешь с мелкой. Фикса идешь первой. Я замыкаю. Сейчас сходили по нужде. Останавливаться до заката не будем. Едим тоже в седле. Всем все ясно?

— Почему такая спешка? — я подала голос, слезая следом за девочкой с ящера.

— Вон, видишь, с запада надвигается темная туча. И когда она нас догонит, нас накроет метель. Я хочу успеть до ночи добраться в предгорья, — теряя терпение, ответил Леон, проверяя подпругу.