Враги друг друга не предают (СИ)

Но все оказалось проще. Тело почти ничего не весило, и я легко подтягивалась, перебираясь с выступа на выступ по стене, легко притрагиваясь к раскаленному до красноты камню. Когда срывалась, просто зависала на том же месте. Так выбралась на уровень, по которому мы бежали, здесь проходила граница раскаленной породы. Слизывая пот, чтобы хоть как-то смочить горло, ползла и ползла к выходу, не сразу заметив, что скала подо мной остыла, пока нога не провалилась в щель. Оттуда явственно тянуло холодом и в конце виднелось светлое пятно. Понимая, что, скорее всего, вылезу из трещины на наружный отвесный склон, все же решила проверить. Моясь, чтобы боги не оставили меня, кое-как протиснулась к выходу, выглянула и замерла. В паре метров подо мной шла тропа, похожая на ту, по которой я убегала от големов.

Совсем обессилив, откинулась на стену, холодящую затылок, пытаясь унять бешенное сердцебиение. До сознания медленно доходило, что только что чудом избежала мучительной смерти. Когда-то читала, что самая мучительная смерть — это гореть заживо.

Боги, я только что чудом ее избежала. Надеюсь, что Леон успел убежать и не пострадал. Как Фикса и малышка Дин.

Очень хотелось, чтобы волшебство, спасшее меня, прикрыло их. За несколько дней перехода все трое стали для меня близкими людьми, за которых тревожилось и болело сердце. Общие страдания, лишения и дорога сближают. С малышкой-непоседой Дин понятно, она прелесть, не привязаться к ней нельзя. А проводники Фикса и Леон… Я постаралась понять тех, кто живет по другим законам, к которым я не привыкла, а уж потом включать обиды. Они выросли в суровых условиях вечной зимы и постоянно грозящего голода. Это влияет на характеры, делая людей грубоватыми, агрессивными. Жестокий мир привил им некоторую циничность, снизив чувствительность и сострадание к ближнему. Но не сделал адептами, к счастью, закона джунглей, где каждый сам за себя. И пусть они наемники, работающие за деньги, кто бы помешал им пристукнуть меня в горах, забрать деньги и слинять потихоньку. Но они честно выполняют свою работу. А после того как Леон объяснил причину своей агрессии, возникшими ко мне чувствами, я прониклась симпатией к нему.

Я ищу оправдания хамству Леона чувствами к себе, как когда-то оправдывала алкоголизм матери горем по умершему отцу, но не закончится ли это для меня так же печально? Мать в итоге спилась, и теперь спит и видит, как выставит меня из дома. А Леон просто выкинет меня из жизни, когда надоем?

Придя к таким неутешительным выводам, вздохнула, шмыгнула носом. И утешилась тем, что в любом случае Леон ничего не успеет сделать, я планировала вернуться домой. А это случиться гораздо раньше, чем я ему разонравлюсь.

Чувствуя как холод от каменных стен и пола пробирается через слои одежды, решила двигаться дальше.

Скатившись вниз, жестко приземлилась на тропу, чувствуя, как возвращается вес и ощущение холода. Набрала две горсти снега и с жадностью сжевала и растерла по лицу, смывая копоть. Тело понемногу остывало, отдавая напитавшееся в подземелье тепло. Но в груди осталась пульсирующая жаркая точка у сердца.

Это же мой чудо-камешек! Он меня спас!

Расстегнув обугленную на отворотах и в многочисленных подпалинах дубленку, оттянула край свитера и увидела сияющий сквозь кружевную вязь алый камень, с пульсирующим лепестком огня внутри. Благодарно погладив его, будто он живой, похолодела, вновь вспомнив охотника. И тревога затопила разум, прогоняя мысли по второму кругу.

Жив ли он? Если погиб, то это моя вина. Действия камня вполне могло хватить на двоих. Хотела как лучше! Спасала дурака! Эх… Дин, Фикса…Они-то успели убежать от лавы? А если нет?! Леон сказал, что они в безопасности, спят на стоянке. Если бы мы не миловались у входа, а сразу же пошли к ним, то спаслись бы все вместе. На моей совести три загубленных жизни…