Враги Господа нашего

– Папа, здесь Бабуин, Папа, здесь Бабуин, прием…

– Бабуин, это Папа, есть контакт…

– Папа, здесь Бабуин, мы на точке с координатами… – Обер-лейтенант по памяти зачитал ряд цифр с приемника GPS, системы глобального позиционирования, – в точке враждебный лагерь, до тридцати единиц противника, лагерь уничтожен и зачищен, повторяю – полностью уничтожен и зачищен. Дополнительная информация – обнаружено массовое захоронение детей, повторяю – массовое захоронение детей, подвергшихся при жизни воздействию радиации. Посылаю картинку, посылаю картинку…

Обер-лейтенант нажал на кнопку – началась перекачка снимков…

– В тридцати метрах севернее замаскированная дорога, довольно широкая, чтобы смог пройти армейский грузовик. Дорогой регулярно пользуются, – обстоятельно докладывал Португалец, – последний раз здесь кто-то был три-пять дней тому назад, возможно, чуть больше. Дорога уходит на север.

– Идем по следу, – решил обер-лейтенант.

Спецназовцы молча выстроились в походную колонну.

– Поджечь? – спросил кто-то.

– Не надо. Не будем предупреждать ублюдков о том, что смерть идет.

– Смерть идет… – один за другим негромко повторили германцы.

Это был их боевой клич. Смерть идет…

Соблюдать тишину бандиты не умели…

Выстрелы стали слышны, еще когда они шли по небольшой, неглубокой, по колено в самых опасных местах речушке. Только так можно было обойти в изобилии наставленные в джунглях и на дороге ловушки, а в том, что они есть, капитан даже не сомневался. Выстрелы говорили ему о том, что они идут по правильному пути, и о том, что в лагере дьякона отвратительная дисциплина.

Обер-лейтенант уже кое-что понимал… прикинул палец к носу, как только они отошли от разгромленного лагеря достаточно далеко, что не стал слышен омерзительный трупный запах. Дети. Африканцы, которые живут на нецивилизованных территориях, обычно не регистрируют рождение детей, только когда дети уже взрослые, они приходят к имперскому комиссару, чтобы получить паспорт. Рождаемость здесь высокая, и кое-какую информацию об истинном количестве детей знают только миссионеры. Ее может знать и бывший миссионер – дьякон Африкан Макумба.

Вопрос только, где и что они добывали? Где те подпольные шахты, в которых они добывали радиоактивные вещества и подхватили лучевую болезнь? Ведь именно с таких шахт дьякон получает достаточно, чтобы продолжать беспорядки и террор. Просто все думали, что он добывает только колтановую руду, относительно безопасный элемент. А теперь получается, что он добывает где-то и трансурановые элементы, урановую руду. Превращаясь тем самым из государственного преступника в потенциального ядерного террориста и угрозу первого уровня. В шахтах используются дети – они меньше, чем взрослые, им легче перемещаться по шахтным стволам, и их труд куда дешевле. Возможно, дьякон заманивает детей в приюты, обещает, что о них там позаботятся…

Они вышли из речки и один за одним переправились через вал, который образовался вследствие того, что параллельно береговой линии рухнуло большое дерево, преградив путь стекающей в реку грязи. Здесь было самое неудобное место для переправы, и потому они выбрали именно его. Здесь меньше шансов нарваться на ловушку.

Ноздри обер-лейтенанта хищно потянули воздух. Он чувствовал дым и жареное мясо. Запах обжитых мест…

Стемнело. Лагерь утихал… оставались только посты. В темноте раздавались крики… причем отнюдь не крики боли.

– Папа, здесь Бабуин, Папа, здесь Бабуин, прием…

– Бабуин, слышу тебя, прием…

– Папа, здесь Бабуин. Мы на точке контакта, повторяю – мы на точке контакта.

– Точка контакта – принято.

– Записывай: один – семь – три – три – пять – шесть к два – один – девять – пять – семь – два.

– Один – семь – три – три – пять – шесть к два – один – девять – пять – семь – два, – дисциплинированно повторил координатор.

– Папа, в лагере до двухсот единиц противника, повторяю – два по сто, два по сто. Легкие бронемашины и вооруженные внедорожники.

– Бабуин, информацию принял. Рандеву – семьдесят пять минут, семьдесят пять минут. Готовьтесь отойти.

– Папа, флажок, повторяю – флажок. – Обер-лейтенант использовал условное слово, означающее наличие неожиданности, заставляющей скорректировать план. – В лагере белые, повторяю – в лагере белые. Утраченная собственность.

Термин «утраченная собственность» означал заложников. Непонятно, откуда тут заложники, но они тут были. Исследуя лагерь, они не раз видели белых. Белых женщин. Судя по тому, как они были одеты, это были медицинские работники… что они тут делали – непонятно. Возможно, их выкрали из одной из больниц и заставили работать, лечить боевиков. Местные, не прошедшие нормальный медицинский университет врачи достаточно примитивны: лекарства они различают по цвету таблеток, а критерием успешности лечения считают боль, испытываемую пациентом. По той же самой причине они избегают применять наркоз. Чем больше боли испытывает пациент, тем лучше считается лечение…