Враги России

Но тишина продолжалась недолго – до того момента, как свидетель Прилепский был найден задушенным, а в показаниях снова всплыло имя Артема Чайки. Я не веду следствие и не берусь судить, как все происходило на самом деле, однако ситуация возникает крайне деликатная. Не стоит забывать, что уже была история с директором Верхне-Ленского речного пароходства Николаем Паленным, который выступил по местному телевидению и сообщил, что «группа отморозков собирается растащить стратегический речной флот», назвав имена Артема Чайки с его компаньоном Кодзоевым. А через два дня Паленного нашли повешенным в гараже. Оформили как самоубийство. И что, папа теперь снова побежит к президенту? Спасать дитятко?

* * *

Оказывается, что чиновникам можно все, другим ничего. Корпорация своих не сдает. При этом интересно, что когда на милицию обратили внимание и стало окончательно ясно, что с ней надо что-то делать, то решили эту проблему удивительно философским образом: перестроить милицию поручили милиции. И этот странный синдикат, неспособный справляться с поставленными перед ним обществом задачами, растерявший малейшее уважение, вдруг стал перестраиваться, скрипя на каждом шагу. Сама мысль о том, что милиционер может перестроиться, звучит пугающе. Но не настолько пугающе, как откровенные лекции, прочитанные министром внутренних дел будущим милиционерам, которые проходят обучение в Академии внутренних дел.

Началось с того, что Рашид Гумарович Нургалиев, известный как человек очень милый и приятный, с хорошей чекистской закалкой, но отнюдь не большим милицейским опытом, решил проявить себя фактически как Александр Васильевич Суворов – слуга царю, отец солдатам. Отеческая забота по отношению к курсантам выразилась даже в попытке объяснить им, как снимать стресс. Судя по всему, в тяжелой работе милиционера он практически каждую секунду. Ведь когда видишь вокруг себя столько обладателей денег по карманам, да ты еще и вооружен, – как тут сдержаться и не объяснить гражданам, что случайно находящиеся в их карманах деньги находятся там отнюдь не по закону, а должны немедленно перекочевать как вещдоки в материалы вновь возбужденного уголовного дела – ах, простите, возбужденного. И вот, чтобы научить будущих милиционеров справляться с этим стрессом, Рашид Гумарович прибег к столь модной в современном мире йоге. Не стесняясь количества звезд на своих погонах, он энергично тер себе уши, ловко сворачивался в прихотливые позы, и его нимало не смущали округляющиеся глаза несчастных курсантов, которые, конечно, могли представить себе все что угодно, но только не корчащегося в йоговских асанах многозвездного генерала, объясняющего, что вот это и есть снятие стресса.

Я думаю, что пацанам было бы гораздо понятнее просто чисто выйти лохов пострелять. Или в морду прикладом двинуть. Или, в крайнем случае, разрядиться так разрядиться и заставить случайных девок отработать субботник и воскресник. Но Рашид Гумарович предлагал какие-то новые, уникальные, продвинутые технологии. Видно, модернизация настигла и его. Но когда какой-то несмышленыш задал Нургалиеву вопрос, может ли гражданин оказать сотруднику милиции сопротивление, если сотрудник милиции совершает противоправные действия, министр внутренних дел потряс всех, позволив себе дать уникальный совет: «Конечно, если сотрудник милиции нарушает закон, гражданин имеет право себя защитить!»

И вот тут у правоведов все смешалось. Ибо любое неповиновение сотруднику правоохранительных органов, а тем более физический контакт с ним, да еще и с нанесением его лицу основательных вмятин, доказывающих неправомерность милицейского требования, грозит не просто сроком, а многолетним сроком. И попробуй что-нибудь объясни судье, который априори чувствует себя классово близким правоохранителям и смотрит на любого человека, напавшего на милиционера, примерно так же, как в 1937 году смотрело все прогрессивное человечество на троцкистских подонков. Ведь до сих пор наш суд выносит приговоры, базируясь не только на законах, но и «руководствуясь совестью и внутренним убеждением». А в чем внутри убеждены судьи, нам лучше бы не знать, так как эта их убежденность может нам очень сильно не понравиться. Достаточно сказать, что адвокату стать судьей практически невозможно, а вот милиционеру довольно легко, что, конечно, является отражением если не буквы закона, то традиций, которые зачастую и формируют правоприменительную практику.

* * *

Милиция окунулась в бездну прений о законе о полиции и необходимости проведения аттестации. Понять, кто и как будет ее проходить, невозможно. Аттестация известна только тем, что, кажется, ее проходят отнюдь не лучшие и, как поговаривают злые языки, отнюдь не задешево.