Враги вроде тебя

Но на это я не указываю. Лишь пожимаю плечами.

— Ну, ладно.

Расслабляюсь и тянусь за маленькой бутылочкой на полке позади меня. Двигаюсь преувеличенно медленно.

— Люблю чего-нибудь добавить, — поясняю я, глаза к нему будто приклеены.

Он кивает. Облизывает губы.

Открываю крышечку большим пальцем и выдавливаю на ладонь немного оранжевой жидкости. Гель не очень густой и выливается из ладони, стекает в воду и кружит вокруг моих босых ступней, отчего насыщенная паром комната наполняется ароматом тропических фруктов.

В ладони немного осталось, и я поглаживаю живот, потом спускаюсь ниже, к члену и яйцам. Медленно массирую свое тело, делаю все возможное, чтоб смотрелось отлично, и силюсь не стесняться из-за устроенного представления.

Это не моя фишка — в большинстве случаев. Но прямо сейчас мой член разбух настолько, что им можно забивать заборные столбы в землю. А все потому что он наблюдает за мной.

Пристальный ястребиный взгляд прикован к медленным движениям моей руки, отслеживает каждый жест. Да, ему нравится то, что он видит.

Мне тоже нравится. Мне нравится чувствовать его взор, наблюдение за тем, как я к себе прикасаюсь. Что он мной владеет. От этой мысли возникает резкая острая боль в сердце. От мысли о том, что он мной владеет.

«Какого хера?».

Сейчас не время увлекаться. Но человеческое тело — человеческий мозг — может работать наперекосяк, и по какой-то причине мое собственное тело сходит от происходящего с ума.

Медленно и аккуратно провожу кулаком вверх-вниз по гладкому скользкому члену. Вода все еще хлещет мне на голову, и поток, будто из брандспойта, словно бурит дыру в моей спине.

Нужно взять себя в руки. Нужно использовать свой шанс по максимуму, но сложно сосредоточиться на чем-то, кроме своего члена и наблюдающих за мной янтарных глаз.

— Здесь здорово, — выгибая в приглашении бровь, наконец-то выдаю я. — Хочешь присоединиться?

Крошечная улыбка. Кажется, ему весело.

— Как бы сильно ни хотелось, думаю, в этот раз откажусь.

— Температура идеальная, солнышко.

Он печально улыбается и качает головой.

— Прости. Продолжай.

Пожимаю плечами, будто мне все равно. Пытаясь выиграть время, тянусь за другой бутылочкой и выливаю ее на грудь. На этот раз аромат ягодный.

Он зачарованно наблюдает, как ярко-красная жидкость капает мне на грудь.

Оказывается, эти вычурные бутылочки хоть для чего-то пригодны.

Его взгляд интенсивный. Клянусь, я чувствую его кожей. Тяжело сглатываю, во рту пересохло.

Ясно помню, каково было стоять возле его ног на коленях с членом во рту. От воспоминания мой и без того болезненно набрякший член раздувается еще больше. Черт, я реально рассчитывал изменить ход его намерений? Я уже даже мыслить здраво не могу, настолько завелся.

— Как тебя зовут? — интересуюсь я, пытаюсь вернуть себе хоть какое-то подобие контроля. — Вряд ли Кейт.

— Кит, — отвечает он. Он произносит слово четко. Буква «К» звучит твердо, а буква «Т» еще тверже. Но его взгляд сфокусирован на моем члене.

—Кит? Что это за имя?

Уголок его губ приподнимается. Видимо, я реально забавляю этого парня. Можно было бы оскорбиться, если б он не пожирал меня взглядом так, будто лучше меня десерта на свете нет.

— Мое.

Ворчу. Не знаю, как долго смогу продержаться, если он будет вот так на меня смотреть. В отличие от Кита я еще сегодня не кончал.

— Кит, — хрипло повторяю я. Мне больше нравится, как он сам его произносит, живо и эффектно.

Скольжу рукой вверх по телу, по шрамам на животе, по груди к соску, где останавливаюсь и провожу по нему большим пальцем. Пусть видит, как я содрогаюсь. Обычно я не позволяю парням наблюдать подобные вещи.

— Мне нравится имя Кит. Тебе идет. — И я не вру.

Мыло уже смыто, я беру еще одну бутылочку, но потом подношу ее к свету.

— С этой что-то не так. В мыле грязь или еще какое-то дерьмо.

Он откашливается и заговаривает:

— Это эксфолиант.

— Чего экс?

— Эксфолиант. Отшелушивает старые клетки кожи. Вряд ли тебе это нужно. — Он кивает на мой член, слова как ограненные алмазы. — Там.

— Точно. Моему члену нравятся клетки кожи там, где они есть. — Беру другую бутылку, зеленую, — арбуз? — продолжаю намыливаться и провожу рукой по своему длинному набухшему члену. — Кому надо отшелушивать собственную кожу? — спрашиваю я.

Кит отслеживает движения моих блуждающих по телу рук. Облизывает губы и лишь потом отвечает:

— Она становится мягче. Как шелк.

Боже, помоги, но мне нравится, как он на меня смотрит. Чувствую себя его добычей. Словно я у него на мушке, и он подбирается ко мне все ближе. Как салюки к кролику.

Насколько это хреново? Мне стоило бы раздумывать, как сделать его своей добычей, но под его пристальным взглядом трудно здраво мыслить. Да и член беспрерывно пульсирует, совпадает с биением сердца.

— Держу пари, ты пользуешься такими штуками постоянно, — говорю я.

Припоминаю его бледные бедра — крепкие, с напряженной мускулатурой — ноги привыкшего усердно заниматься мужчины, без вопросов. Но какие же гладкие.