Враги вроде тебя

В интернете нашлись фотографии последней экспозиции. Я долго изучал и увеличивал снимки, чтоб получше рассмотреть картины Кита. Мне мало что известно об искусстве, но эти картины мне приглянулись. Как говорится в рецензии, речь идет о мифах. Тематика какая-то старомодная, но есть нечто новое и убедительное в смелых линиях, напряженных мышцах, диких животных со свирепыми глазами. В них, как и в самом Ките, есть сила и яркий блеск. Неудивительно, что он — сенсация. Точнее был сенсацией.

Экспозиция проходила три года назад. С тех пор тишина.

Я не жду, что Рейнольдс запросто сдаст мне местоположение Кита. Но вдруг он что-нибудь да выболтает старому другу Кита.

Замечаю его, когда из-за угла он выворачивает на улицу, где я припарковался. В руке у него пакет с продуктами, а на поводке маленькая собачка — судя по внешнему виду, джек-рассел-терьер. Он слегка, но заметно хромает. Кажется, застарелая травма.

Он заходит внутрь. Выжидаю десять минут, потом подхожу к двери, хватаюсь за медный молоток и дважды стучу. Лает собака, и, в конце концов, выходит Рейнольдс.

На мне надеты простой черный пиджак и темные джинсы с белой футболкой — судя по фоткам, именно такой прикид носят мужчины-художники. Еще я натянул темную вязаную шапочку — некоторые парни их носили — но снимаю ее в момент появления Арчи, кручу в руках и представляюсь как Генри Дьюсбери. Дьюсбери был в коллективе, но на фотках я его не увидел. Ставлю на то, что Рейнольдс не осведомлен о друзьях Кита того времени.

— Мы с Кристофером раньше занимали одну студию, — поясняю я. — Иногда он о вас рассказывал.

Рейнольдс слегка склоняет голову.

— Американец. — Сейчас полдень, но от него несет перегаром.

Смущенно улыбаюсь.

— Ничего не могу с этим поделать. — Я не стал бы менять акцент. Думаю, Кит сумел бы идеально сымитировать десятки акцентов.

Он долго меня разглядывает, потом, к моему удивлению, пожимает плечами, приглашает войти и, проводя меня в дом, даже поворачивается спиной.

Следую за ним по узкому роскошному коридору, отделанному резной отполированной древесиной, кожей и латунными штуковинами. Он показывает мне вычурную комнату, у которой наверняка есть специальное название типа кабинета или гостиной, или салона. А, может, это библиотека. Книг здесь полно, в этом сомнений нет, к тому же целая куча деревянной мебели. Стол в углу. Огромный глобус с содержимым в виде бутылок с алкоголем.

Он его открывает, и раздается позвякивание стекла.

— Виски?

Улыбаюсь. Мужичок немного пьян?

— Почему бы и нет?

Он вынимает бутылку дорогого на вид скотча, наливает в тяжелый хрустальный бокал и протягивает мне. Отпиваю. Напиток дымный. Сомнительный.

— Значит, — говорит Рейнольдс и, убрав бутылку, закрывает глобус, — вы ищите моего крестника.

— У меня осталось несколько его работ, — откликаюсь я. — А поскольку я съезжаю, нужно их вернуть, но никто не знает, где он. — Натянуто улыбаюсь, чувствую себя тупой фальшивкой. — Наверно, вас не удивляет. В последнее время его нереально... поймать.

Рейнольдс склоняет голову и глядит на меня. Он что-то подозревает?

— И вы выследили меня. — Он слегка улыбается. — Как вам удалось?

Лицо пылает.

— Кристофер... э-э... как-то просил кое-что сюда отправить. У меня сохранился адрес, поэтому я решил заскочить и выяснить новый адрес.

Рейнольдс вздергивает бровь.

— Как вы, должно быть, знаете, Кристофер очень оберегает свою личную жизнь. Думаю, вы понимаете, что я не могу раздавать его адрес всем приходящим.

Откашливаюсь.

— О, нет, конечно, нет. Я понимаю. Подумал, может, вы с ним свяжетесь и узнаете, куда, по его мнению, лучше выслать картины. Он покинул группу... Не на самых выгодных условиях. Но будет жаль их выбросить. — Затихаю.

Рейнольдс вглядывается в меня. Он вообще в курсе, что я из-за него потею? Уверен, что в курсе. Вагнер предупреждала, чтоб я не пробовал заниматься оперативной работой. Запросто можно лажануться.

Тогда-то в другом конце комнаты над камином я и подмечаю картину. Инстинктивно понимаю, что это работа Кита. Перед особняком стоит блондинка. Держится за вертикальный шест, а, может, за нижнюю часть дорожного знака. Похоже, будто она кружится вокруг него, — волосы и желтый сарафан развеваются во все стороны. А, может, все дело в ветре.

И она прекрасна.

Будто под гипнозом, подхожу ближе. Уверен, это работа Кита. Но и женщина похожа на Кита. Поначалу мне кажется, будто это он в женской одежде, но потом я приближаюсь и вижу, что тело чересчур женственное, а лицо чересчур взрослое. Черты тоже неуловимо отличаются: нос чуть меньше и чуть изящнее, губы чуть пухлее. А вот взгляд манящий и радостный. Ага, взгляд как у Кита.

— Поразительное сходство, — почти шепотом говорю я.

Рейнольдс присоединяется ко мне перед картиной. Чувствую на себе его взгляд.