Враги за рубежом (ЛП)

— Странно, что ты беспокоишься о том, что кто-то меня затопчет, — говорю я, приподнимаясь, чтобы говорить близко к его уху. — Я бы подумала, что такие вещи вызывают у тебя ликование. Ты, наверное, любишь сцену с антилопой гну в «Короле льве». У тебя есть клип, сохраненный на твоем компьютере. Ты смотришь его всякий раз, когда тебе нужно немного взбодриться.

Его рот искривляется в восхитительной улыбке.

— Ты действительно считаешь меня злодеем, не так ли? В своей голове ты напридумывала всяких историй.

Наши головы склоняются друг к другу, пока мы разговариваем. Мы должны двигаться к бару, но мы просто стоим в толпе, его рука крепко держит мою руку, мой подбородок направлен вверх, чтобы я могла видеть его как следует. В туманном свете бара он выглядит как мечта. Все эти густые волосы, гладкая кожа, мелкие веснушки на загорелых щеках. Я могла бы измерить полноту его губ. Могла бы сосчитать длинные черные ресницы, которые обрамляют его карие глаза. От него исходит тепло, как от потрескивающего огня, и я чувствую, что обожгусь, если буду стоять так близко к нему слишком долго. В моей голове крутятся опасные мысли. Мысли, которые заставили бы Ноя кататься по земле от смеха, если бы он мог их услышать. Мысли, которые появлялись в моей голове один или два раза за эти годы — в основном, когда я спала и видела сны, а значит, была вне подозрений.

— У тебя такой вид, будто ты действительно что-то обдумываешь.

Так и есть.

Я сглатываю, и он наклоняется ближе.

— Почему бы тебе не поделиться этим?

Мой взгляд остается прикованным к его губам. Скоростной поезд мог бы мчаться прямо на меня, издавая громкий гудок, а я бы не разрывала зрительного контакта с его ртом.

— Убийство. Увечья. Кровь.

— Правду, Одри.

Как у загипнотизированного пациента психушки, слова вылетают из меня прежде, чем я успеваю осознать, что говорю их.

— Мне интересно, как ты целуешься. Мне интересно, позволяешь ли ты когда-нибудь своему партнеру руководить или ты в этом деле властный засранец?

Если я и удивила его, он этого не показывает. Ной всегда контролирует ситуацию. Невозмутимый и стоический. Я так редко одерживаю над ним верх, что не могу устоять перед возможностью, когда она появляется.

Честно говоря, до сих пор никогда не задавалась вопросом, на что был бы похож поцелуй с Ноем. Почему мне вообще пришло в голову такое? Мои усилия были направлены на другое: поиск лазеек для его увольнения, разработка тщательно продуманных планов по его депортации из страны, создание крошечного оружия психологической войны, которое сведет его с ума. Пример: ослабление ручки на двери его класса. Боже, как он это ненавидел. Крестовая отвертка: $7,07. Выражение лица Ноя, когда он понял, что я сделала: бесценно.

Администрация Линдейла предпочла бы, чтобы мы держали свои руки и рты при себе, но мы в Риме, а Ной не крыса. Когда я скольжу руками по его рубашке и поднимаюсь на цыпочки, понимаю, что этот момент останется между нами навсегда.

Просовываю одну руку под воротник его рубашки, затем осторожно запускаю другую в волосы, перебираю мягкие пряди, ища что-то.

— Ты не найдешь выключателя.

Обычно меня бесит, что он читает мои мысли, но прямо сейчас это забавно, что меня раскрыли.

— Нельзя винить девушку за попытку, — говорю я, нахально и мило.

Он нахмурил брови; он любопытен и заинтригован. Я сажаю его на краешек стула. Если бы я сейчас отстранилась, он был бы очень разочарован. Эта сила кажется восхитительной. Я могу сойти с ума от нее, если не буду осторожна.

— Что ты делаешь, Одри?

— Я думала, что выразилась достаточно ясно, — говорю я, придвигаясь еще ближе к нему, вплотную прижимаясь к его телу.

Даже вытянувшись во весь рост, мне приходится прижимать Ноя к себе. За те миллисекунды, пока его рот не достигнет моего, волна паники успевает захлестнуть мою кровь.

«Святое дерьмо. Что я…»

Но тут его губы касаются моих, и пол уходит у меня из-под ног. Мои глаза закрываются. Нежный и соблазнительный, он не требует моего рта, как голодный зверь. Он расчетлив, хитер и раздражающе хорош в этом.

Я целую своего врага, и, что еще важнее, он целует меня в ответ. Одна рука крепко сжимает мою руку, а другая запуталась в моих волосах, наклоняя мою голову, чтобы он мог раздвинуть мои губы и продолжить эксперимент. Как далеко ты хочешь зайти, — дразнит он.

Я теряю представление о своей цели.

Уничтожить Ноя? Или это было что-то другое? Что-нибудь получше. Слаще. Горячее.

Я хватаю его за волосы, и он испускает стон.

Его губы искушают меня до безумия. Невинный поцелуй превращается в нечто большее.

Его руки переместились ниже. Одной рукой обхватывает мою талию, прижимая меня к нему. Другой играет с низом моего платья. Костяшками пальцев касается обнаженной кожи моей верхней части бедра, и все мое тело сжимается от желания. Это неприлично даже для переполненного бара. Кто-то должен разнять нас и отругать, но либо никто не замечает, либо всем наплевать.