Враги за рубежом (ЛП)

— Всех посчитали?

Ной кивает.

— Дети кое-как расселись в двух фургонах, но все на месте.

— Ты не видел Габриэллу? Она ехала сюда со мной.

— Она в первом фургоне. Я еду с тобой.

Что?! Нет!

Мои мысли прерывает раскат грома. Мой жалкий вопль невозможно воспроизвести.

— Иди садись в машину, Одри, — снова говорит Ной, на этот раз уже менее терпеливо.

Нет смысла спорить. Сейчас точно не время. Я бегу к машине, втискиваюсь на водительское сиденье и бросаю на колени свою промокшую сумку.

Я оцениваю ситуацию.

Все на мне и все, что у меня есть, насквозь промокло, за исключением пластикового пакета с моим паспортом и правами. Я убеждаюсь, что они все еще сухие (слава богу), а затем роюсь в сумке в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь мне высохнуть. Давайте посмотрим… здесь есть мокрый кроссворд. Мокрый батончик мюсли. Мокрые солнцезащитные очки. Мое полотенце лежит вместе с остальными полотенцами на заднем сиденье одного из фургонов, не то чтобы это имело значение. Они насквозь промокли, как и все прочие наши вещи.

Дверь со стороны пассажира открывается, и Ной пытается устроиться на сиденье. Он слишком большой для этой крошечной машины. Клянусь, он может не поместиться. Это было бы комично, если бы не ситуация, в которой мы оказались. Чем больше времени он забирается внутрь, тем сильнее дождь заливает машину.

— Господи, это кресло отодвигается?

Ной дергает за рычаг, и оно отодвигается на мизерный дюйм. Я не успеваю сдержаться, и с моих губ срывается смех.

— Клянусь Богом, — стонет он.

Ной просовывает плечи в дверной проем, а затем сдвигается так, чтобы подтянуть колени к груди. Он смотрит на меня, а я на него. Сначала у меня дергаются уголки губ, и я пытаюсь справиться с собой, но потом мы оба начинаем смеяться. К глазам подступают крупные, обильные слезы.

Я ударяюсь головой о руль, и Fiat издает этот жалкий звук, от которого мы смеемся еще сильнее.

— Следующие два часа будут для тебя сущей пыткой, — говорю ему я. — Даже в лучших обстоятельствах я едва могу управлять этой штукой.

— Ну да, но у меня нет выбора. Я не могу поместиться на этом сиденье с рулем, так что машину придется вести тебе. Кстати, фургоны уже уезжают. Нет смысла пытаться держаться их. Это будет кошмар — ехать в такой дождь. У тебя будет хреновая видимость.

— Мы можем посидеть секунду и переждать?

— Не думаю, что он утихнет. Лоренцо опасается, что некоторые дороги затопит.

Я глубоко вздыхаю, пытаясь держать себя в руках.

— Ладно, хорошо… думаю, нам пора ехать. Ты скажешь куда? — спрашиваю его я.

— Мой телефон почти разрядился. Сможешь?

Я роюсь в своей сумке. Ищу. И ничего не нахожу.

— У меня нет телефона.

Я ломаю голову, пытаясь вспомнить, где видела его в последний раз. Полчаса назад, сидя в шезлонге, я проверяла на нем время. Я помню, что положила его обратно рядом с собой.

— Должно быть, он в моем полотенце. Надеюсь, оно в фургоне.

Нет смысла выходить и искать его на пляже. Я никогда его не найду. Пока мы собирали вещи, все зонтики и стулья убрали, и я даже не уверен, что смогу найти место, где мы сидели. Если его нет в полотенце, значит, он пропал. Я не могу сейчас беспокоиться о такой возможности.

— Все в порядке, — уверяет меня Ной. — Я поищу дорогу и запишу ее на случай, если у меня в дороге сядет телефон. У тебя еще есть эта ручка? А книга с кроссвордами?

— Ручка — да. Книга, вроде того.

Я протягиваю и то, и другое. Книга на данный момент представляет собой просто жижу. Нет ни одной страницы, на которой он мог бы что-то написать.

— Хорошо. Я просто воспользуюсь своей рукой.

Движение в Сперлонге застопорилось, потому что все едут в одном направлении: прочь от пляжа, все одновременно. На каждом шагу пробки. Гудки, дождь, туда-сюда мотаются стеклоочистители — все это не утихает.

Хорошо, что я не пыталась держаться поближе к фургонам, потому что мы тут же теряем их из виду. Телефон Ноя разряжается примерно через десять минут, и он показывает мне дорогу по тому, что успел записать у себя на коже. Я говорю ему, чтобы он охранял эти каракули пуще жизни. Не хочу оказаться в глуши под этим ливнем.

Лоренцо был прав, беспокоясь о дорогах. Эти старые итальянские города строились без учета современных транспортных средств. Здесь повсюду грязь и муть. Мои шины постоянно пробуксовывают, и вскоре я проезжаю прямо по неглубокой яме, залитой водой. Я ее не заметила, иначе объехала бы ее или хотя бы притормозила. Я вздрагиваю от сильного УДАРА переднего правого колеса.

— Прости! Я ее даже не видела!

— Все в порядке, — говорит мне Ной. — Я бы сделал то же самое. Ты сейчас ничего не видишь. Просто продолжай медленно ехать вперед. У тебя все отлично получается. Вот, я еще раз почищу лобовое стекло.

Оно постоянно запотевает из-за разницы температур снаружи и внутри. Уровень влажности в нашей машине напоминает тропический лес. Мы даже не можем опустить окна, чтобы подул ветерок, как это было во время предыдущей поездки, так что мы просто в ловушке.

— Я такая же мокрая, как и тогда, когда мы выехали с пляжа, — едва сдерживая смех, говорю я.

— Скоро обсохнем.