Врангель

Приказом генерала Деникина я назначен Главнокомандующим Вооруженными силами на Юге России и вступил в исполнение моих обязанностей. Категорическое требование Великобританского Правительства прекратить борьбу ставит мою армию в невозможность продолжать таковую. Возлагая на Великобританское Правительство всю нравственную ответственность за принятое им решение и совершенно исключая возможность непосредственных переговоров с врагом, я отдаю участь армии, флота и населения занятых нами областей, а также всех тех, кто участвовал с нами в настоящей борьбе, на справедливое решение Великобританского Правительства.

Я считаю, что долг чести тех, кто лишает своей помощи в самый решительный час армию юга России, оставшуюся неизменно верной общему делу союзников, обязывает их принять все меры к обеспечению неприкосновенности армии, населения занятых областей, а также тех лиц, которые не пожелали бы вернуться в Россию и, наконец, тех, кто боролся против большевиков и ныне томится в тюрьмах Советской России.

Я имею право требовать от моих подчиненных жертвовать жизнью для спасения отечества, но я не могу требовать от тех, кто считает для себя постыдным принять пощаду от врага, воспользоваться ею.

При этих условиях я нахожу необходимым, чтобы та возможность, которую Британское Правительство предлагает Главнокомандующему и его главным сотрудникам, найти приют вне России, была бы предоставлена в одинаковой степени всем тем, кто предпочел бы оставление своей Родины принятию пощады от врага.

Я готов согласиться на самые тяжелые условия для существования за границей этих лиц, чем обеспечилось бы, что этой возможностью воспользуются только те, кому совесть не допускает воспользоваться милостью врага.

Само собой разумеется, что во главе этих лиц я прошу считать меня самого.

Возможно быстрое разрешение вопроса о перемирии и его осуществление является необходимым.

Переговоры могли бы быть возложены на представителей английского командования, находящихся здесь.

Для спокойного разрешения вопросов, связанных с прекращением военных действий и ликвидацией военных и гражданских учреждений в связи с передачей Крыма Советскому Правительству, необходимо предоставить мне не менее двух месяцев, от дня завершения переговоров.

В течение этого времени союзники должны продолжать снабжать армию и население занятых областей всем необходимым.

Врангель».

Из этого документа видно, что во внешней политике вообще и в отношениях с Англией в частности главной целью Врангеля в первые недели пребывания у власти было потянуть время. Ему надо было любой ценой сохранить британскую помощь, хотя бы на тот период, пока не начались поставки из Франции. Большие надежды Петр Николаевич связывал с предстоящей советско-польской войной. В мемуарах он подчеркивал, что в то время отношения большевиков с поляками окончательно испортились и со дня на день можно было ожидать возобновления борьбы: «Туда были переброшены освободившиеся после разгрома армии генерала Деникина красные части, за исключением незначительного числа войск, оставленных для преследования окончательно деморализованных, потерявших всякую боеспособность, прижатых к Черному морю казаков». Если бы этой войны не случилось, белый Крым мог быть раздавлен в считаные дни. Пока же, до начала крупномасштабного военного столкновения Москвы и Варшавы, необходимо было убедить англичан, что белые готовы на переговоры с большевиками, но только при их посредничестве; что во время ведения переговоров и даже пару месяцев после их завершения армия Врангеля и беженцы будут остро нуждаться в британской помощи. Возлагая на Лондон ответственность за судьбу остатков Вооруженных сил Юга России и беженцев, барон надеялся, что британское правительство, столкнувшись с перспективой разместить сотни тысяч беженцев, укрепится в мысли, что лучше попытаться сохранить Крым как антибольшевистский анклав, предоставив его защитникам достаточно оружия для обороны. Парадоксально, но, по крайней мере на первом этапе советско-польской войны, Врангель был больше заинтересован в успехах большевиков, а не Пилсудского, поскольку угроза мировой революции должна была подтолкнуть Лондон и Париж к помощи Врангелю, чтобы он смог отвлечь как можно больше советских сил с Польского фронта. Успехи же поляков, а тем более быстрое заключение на их фоне компромиссного советско-польского мира было бы худшим сценарием для армии Врангеля. В этом случае у Англии и Франции не осталось бы никакой заинтересованности в поддержке «крымских сидельцев».