Вранова погоня

– Ваше право. Я не могу вас заставить. Да и не хочу. Я работаю исключительно в правовом поле. И мой клиент тоже. Но смею напомнить, вы уже взяли на себя определенные обязательства. Вы должны привести Эльзу в чувства, обеспечить ей адекватную медицинскую помощь.

– Обеспечу, – буркнул Никита, выходя из кухни.

К Эльзе он заходить не стал, просто заглянул в открытую дверь, убедился, что с ней все в порядке. Направился прямиком к своей машине, открыл багажник. Багажник был под завязку забит вещами для новой Эльзиной жизни. Вот только прежнего воодушевления эти вещи не вызывали. Первым делом Никита вытащил одежду, отнес в дом, вернулся за мольбертом, красками и прочими художественными фишечками. Никопольский наблюдал за его действиями из окна кухни, очень внимательно наблюдал. Рядом с ним на подоконнике сидела Зена. Вот же хвостатая предательница! Променяла Никиту на кусок ветчины…

Едва он разобрался с покупками, позвонил Ильюха, поинтересовался состоянием Эльзы, посетовал, что не сможет сегодня приехать, потому что на работе случился внезапный аврал, а он незаменимый. Про авралы на работе Никита все прекрасно понимал и даже уже начал по ним немного скучать. С авралами хотя бы все понятно: делай свое дело, крутись белкой в колесе с утра до ночи. Тут тебе никаких птиц, никаких бывших жен и прочей нечисти. Сказать по правде, как о бывшей жене Никита об Эльзе вообще никогда не думал, сейчас как-то само собой получилось. Наверное, от усталости и хронического недосыпа. Не было у них никогда настоящей семьи. Взаимовыгодное сосуществование было, а семьи не было. И незачем себя обманывать! Только не совсем понятно, откуда тогда прилетели все эти душевные терзания. Точно все из-за усталости.

Накачанная седативами Эльза спала, и Никита тоже решил поспать. Только на сей раз не в кресле, а по-человечески, на диване в гостиной. Жизнь и регулярные ночные дежурства приучили его мгновенно засыпать в любых условиях и при любых обстоятельствах, пользоваться даже получасовым затишьем. Вот он и воспользовался, упал на диван, подсунул под голову одну из диванных подушек, закрыл глаза и тут же провалился в сон. Или не в сон, а в прошлое?..

* * *

…С колечком получилось очень неожиданно. Вообще-то ничего такого Никита Эльзе дарить не планировал. Во-первых, с самого начала предполагалось, что брак их будет фиктивным, а во-вторых, он и без того изрядно поиздержался за последние несколько месяцев. Дополнительные дежурства денег приносили не так много, как хотелось бы. А ведь нужно было еще и учиться.

С колечком к нему сунулась Эльзина соседка, та самая старушка, перед которой он в свое время так бесцеремонно захлопнул дверь. Никита как раз спускался по лестнице после очередной разборки с Янусей, настроение было поганое, но решительное.

– Ты, что ли, Эльзин кавалер? – Старушка поливала вазоны с полудохлой геранью. На Никиту она даже не глянула.

– Простите, мадам? – От неожиданности он замедлил шаг.

– Не мадам, а Серафима Аскольдовна. – Старушка поправила на плечах пуховый платок, отставила в сторону пластмассовую лейку. – А тебя как звать?

Ему бы пройти мимо. Мало ли странных людей встречалось на его пути! Мало ли досужих старушек! Но отчего-то не прошел, ответил.

– Меня зовут Никита, – отрапортовал как на духу, разве что под козырек не взял.

– И как у вас с ней? – Старушка поманила его за собой. – Все серьезно?

– С кем? – И ведь пошел! Как телок привязанный, пошел за этой Серафимой Аскольдовной, сначала на четвертый этаж, потом и в квартиру.

– С Эльзой. Какой ты непонятливый. Боты снимай, кофе будем пить. – Другая бы спросила, любит ли он вообще кофе, а она вот так сразу, в приказном порядке.

– Вообще-то я спешу. – Наверное, морок еще не спал окончательно, потому что Никита вдруг осознал себя сидящим на крошечной кухоньке за застеленным белой скатертью столом.

– Вы все спешите. Оттого и теряете то, что могли бы взять и с собой унести. – Старушка уже хлопотала у плиты, и по всей квартире разливался дурманящий аромат. Разве может кофе пахнуть так вкусно? Наверное, он сказал это вслух, потому что Серафима Аскольдовна усмехнулась:

– Может. Если натуральный, а не химия эта ваша растворимая. Вот пей! – И поставила перед Никитой дымящуюся чашку, а потом еще и блюдце с печеньем.

Никита пил, закусывал печеньем и недоумевал, зачем он вообще понадобился этой Серафиме Аскольдовне, какое ей вообще до них с Эльзой дело.

– Любишь ее? – спросила старушка, когда кофе был выпит, а печенье съедено, и чашку Никитину прибрала к рукам, опрокинула над блюдцем, принялась рассматривать кляксу из кофейной гущи.

– Нет, – сказал он неожиданно для самого себя. Вообще-то никто из посторонних не должен был знать, что их будущий брак – фикции, особенно Янусины соседи, но эта бабулька, наверное, владела какой-то магией. Или в кофе подлила сыворотку правды.

– Нет, значит? – Она оторвалась от разглядывания кофейной гущи, зыркнула на Никиту. – А зачем же тогда женишься, женишок?