Вращение временной оси

Возле станции можно было нанять крытую повозку, для поездки в соседние деревни или поместья, погода стояла осенняя, иногда моросил дождь, поэтому в открытой коляске уже никто не ездил. Поместье Ники, было не слишком далеко, в восьмидесяти верстах, и девушки надеялись к вечеру добраться до цели, если конечно удастся сменить лошадей. Деньги-то у Ники еще были. Извозчики поначалу воротили нос от барышень, опасаясь неприятностей. Действительно на дорогах в эти времена было неспокойно, и обидеть их мог любой, а отвечать за них перед властями кому? Вот именно. Откуда было знать извозчикам, что барышни эти очень непросты и их обидчикам мало не покажется в случае чего. А еще в то время по дорогам ездили продотряды, собирая продовольствие с крестьянских дворов. Продразверстка. Не продавали крестьяне хлеб в города, поскольку деньги обесценились, да и кому продавать? Обнищал народ. Вот и ездили по деревням вооруженные отряды по пять — десять бойцов, изымая хлеб у крестьян принудительно.

Но наши барышни, будем их пока так называть, поскольку они были не верхом и при оружии, а совсем наоборот, извозчика нашли. Не отличались они теперь от местных девушек ни одеждой, ни манерами. А извозчик тарантаса, увидев серебряные монеты, которыми Ника предлагала расплатиться за поездку, стал весьма покладистым и даже цену не заломил за поездку. Серебро, конечно, не золото, но и не бумажные деньги, цену свою не теряет.

Осенняя дорога радостных мыслей не навевает и, несмотря на чудесное возвращение из плена, раздумья были не из веселых. Страна делилась на два лагеря, появились красные и белые, и гражданская война набирала силу. И те и другие с упоением истребляли друг друга, причем в рядах красных были и бывшие аристократы, принявшие советскую власть, а в рядах белых было немало крестьян, которые терпеть не могли «товарищей». Однако большинство населения в политические игры не играло. Все равно, какая власть будет, лишь бы порядок держала и не допускала грабежей. Вот этому-то большинству и доставалось на орехи: и от белых, и от красных. Не возможно стало отсидеться в стороне. Приходилось поневоле принять чью-то сторону. Теперь и перед нашими барышнями маячил такой вопрос. Правда, в те времена у женщин обычно не спрашивали за кого ты: «за большевиков, али за коммунистов?» Прошу прощения за цитату. Женщина замужняя, соответствовала политическим взглядам мужа, а незамужняя всегда могла изобразить дурочку.

Ника и Вера, пока ни к каким политическим партиям не примкнули, и меж собой жарких политических споров не вели. Зачем девятнадцатилетним девам спорить о политике, ведь давно уже пора подумать о своей семье. Вот и во время этого путешествия они думали и говорили о том, как встретить мужчину, с которым можно создать семью и идти по жизни рука об руку, воспитывая детей.

Ника рассказала Вере, где находится тайник с семейными драгоценностями. Она полностью доверяла своей подруге, да и одной невозможно было справиться с извлечением их из тайника и последующим превращением в денежные знаки, неподдающиеся обесцениванию. Это занятие трудное, и не просто трудное, но еще и опасное. Сама-то Вера, хоть и имела происхождение аристократическое, ничего от графа Лямина, своего отца, не унаследовала. Впрочем, о своем отце и происхождении она узнала недавно.

Засветло добраться до своего имения, увы, бывшего имения, уже не удавалось. Опять пришлось ночевать на постоялом дворе.

— Но так даже лучше, — сказала Ника своей подруге. — Завтра перед обедом приедем, до вечера сделаем наши дела, переночуем и обратно.

— Это если в поместье нет посторонних. Я имею в виду, если там не расположен штаб какой-нибудь дивизии или поселковая администрация. Сколько ты здесь не была?

— Мы с тобой в шестнадцатом году отсюда уехали, ты же помнишь…

Утром следующего дня амазонки снова сели в свою повозку. Уже возле своей усадьбы барышни увидели груженую мешками телегу, которую сопровождали четверо вооруженных винтовками солдат. Ворота усадьбы открылись, и телега въехала в ворота, солдаты вошли следом.

— Что это было? — ошарашено спросила Ника, ни к кому конкретно не обращаясь, когда их повозка остановилась перед запертыми воротами.

— А это, барышни, продразверстка, — ответил сошедший с козел кучер. — Извольте рассчитаться барышни. Я вас доставил по назначению.

— Изволь, любезный, — ответила Ника, отсчитывая деньги. — Но чтоб тебе обратно не пришлось порожняком гнать, подожди нас. Мы завтра вечером отправимся обратно. Переночуешь здесь… Согласен?

Кучер задумался, ночевать вместе с продотрядовцами ему не хотелось. Мало ли чего. Но и выгоду упускать не хотелось.

— Давайте так, барышни. Я заночую на постоялом дворе, а завтра к обеду подъеду и подхвачу вас. А вы не передумаете ехать?

— Не сомневайся, голубчик, не передумаем, — ответила Ника.