Врата

   Я  протянул поперек каюты свой гамак, забрался в него, опустил голову и уснул.

   Четыре дня спустя они вернулись. С пустыми руками.

   Дред  и  Хэм  Тайе  мрачные,  грязные  и  раздражительные, Сэм Кахане в обычном  настроении. Но меня это не обмануло: если бы они нашли что-нибудь интересное,  дали  бы  знать  по  радио.  Но  мне  было интересно. "Каковы результаты, Сэм?"

   -  Абсолютный  нуль,  -  ответил он. - Скалы, ничего интересного, из-за чего стоило бы спускаться. Но у меня есть идея.

   Клара  сидела рядом со мной, с любопытством глядя на Сэма. Я смотрел на остальных двоих: похоже, идею Сэма они знают, и она им не нравится.

   - Вы знаете, что это двойная звезда? - спросил он.

   - Откуда ты знаешь? - спросил я.

   -  Я запрограммировал сканеры. Вы видели ту большую голубую звезду... - Он  оглянулся, потом улыбнулся. - Не знаю, в каком направлении она сейчас, но  она была возле планеты, когда мы делали первые снимки. Ну, она кажется близкой,  и  я направил туда сканеры. Результату я вначале сам не поверил. Двойная звезда, здесь основная, а вторая в половине светового года отсюда.

   - Может, это бродячая звезда. Сэм, - сказал Хэм Тайе.

   - Я уже говорил тебе. Просто случайно проходит близко.    Кахане пожал плечами. "Даже если это так. Она близко".

   Вмешалась Клара: "Планеты есть?"

   - Не знаю, - признал он. - Минутку. Вот она, мне кажется.

   Мы  все  посмотрели  на  экран.  Нельзя было сомневаться в том, о какой звезде  говорит  Кахане. Ярче Сириуса, видимого с Земли, звездная величина не меньше -2.

   Клара  негромко  сказала:  "Интересно.  Надеюсь, я тебя неверно поняла, Сэм.  Пол-светового  года  в  шлюпке  - это полгода пути на самой высокой скорости,  даже  если  бы  нашлось  достаточно  горючего. А его у нас нет, парни".

   - Я это знаю, - настаивал Сэм, - но я думал... Если мы только чуть-чуть подтолкнем главную капсулу...

   Я  сам  удивился  своему  крику:  "Заткнись!"  Я  весь  дрожал.  Не мог остановиться. Ужас и гнев боролись во мне. Думаю, если бы у меня в руках в тот момент был пистолет, я без колебаний выстрелил бы в Сэма.

   Клара  жестом  заставила меня замолчать. "Сэм, - мягко сказала она. - Я знаю,  что  ты  чувствуешь.  -  Сэм возвращался пустым из пятого полета. - Готова поручиться, что это можно сделать".

   Он посмотрел на нее удивленно и подозрительно. "Правда?"

   - Я хочу сказать, что если бы мы были хичи, а не люди, мы бы знали, как это  сделать.  Мы  вынырнули бы здесь, огляделись и сказали: "О, смотрите, вон  там  наши  приятели...  -  или  что  еще  тут  находилось,  когда они прокладывали  сюда  свой  курс... - наши приятели переехали. Их сейчас нет дома".  И  они бы сказали: "Ну, ладно, постучим в соседнюю дверь". И мы бы тронули одну штуку, потом другую и оказались бы рядом с голубой звездой...

-  Она  помолчала  и  посмотрела на него, все еще держа меня за руку. - Но только мы не хичи, Сэм.

   - Боже, Клара. Я это знаю. Но должен же быть способ...

   Она кивнула. "Он, конечно, есть, но мы его не знаем. А знаем мы, что ни один  корабль,  пытавшийся изменить курс в полете, не вернулся. Понимаешь? Ни один".

   Он  не ответил ей прямо. Только посмотрел на голубую звезду на экране и сказал: "Проголосуем".

   Разумеется,  голосование  дало  четыре против одного - против изменения курса, и Хэм Тайе ни разу не подпускал Сэма к пульту управления, пока мы не развили световую скорость на пути домой.

   Обратный путь был не длиннее, но казался бесконечным.

Глава 17

   Мне  кажется, кондиционер Зигфрида снова не работает, но я не говорю об этом.  Он  только  сообщит  мне,  что  температура  точно  22,5 градуса по Цельсию,  как  всегда,  и  спросит,  почему  мне кажется, что тут жарко. Я страшно устал от этого вздора.

   - В сущности, - говорю я вслух, - ты мне надоел, Зигфрид.

   -  Простите,  Боб.  Но  я  высоко  оценил  бы,  если  бы вы еще немного рассказали мне о своих снах.

   -  Дерьмо!  -  Я распускаю удерживающие ремни, потому что мне неудобно. При  этом отделяются и некоторые датчики Зигфрида, но он об этом молчит. - Очень  скучный  сон.  Мы  в  корабле. Мы около планеты, которая смотрит на меня, как человеческое лицо. Я не очень хорошо вижу глаза из-за бровей, но так или иначе я понимаю, что оно плачет и что это моя вина.

   - Вы узнаете это лицо, Боб?

   - Никакого понятия. Просто лицо. Женское, мне кажется.

   - Вы знаете, о чем оно плачет?

   - Нет, просто знаю, что я причина этого. В этом я уверен.

   Пауза.  Затем:  "Не  закрепите  ли  снова  ремни,  Роб?"  Я  неожиданно настораживаюсь. "А в чем дело? Неужели ты боишься, что я вдруг высвобожусь и наброшусь на тебя?"

   -  Нет, Робби, конечно, я так не думаю. Но я был бы благодарен, если бы вы это сделали.

   Я  начинаю  пристегивать  ремни  медленно  и неохотно. "Интересно, чего стоит благодарность компьютерной программы?"

   Он  не  отвечает на это, просто ждет. Я позволяю ему победить и говорю: "Ну,  ладно,  я  снова  в  смирительной рубашке. Что такого ты собираешься сказать, что меня нужно удерживать?"