Врата ада

«Я проклинаю тебя, Маттео. Проклинаю вместе со всеми. Ты такой же. Тот мир, в котором дети умирают, а отцы дрожат от страха, — трусливый мир. Я проклинаю тебя за то, что ты не выстрелил. Что тебе помешало? Посторонний шум? Случайный прохожий? Умоляющий взгляд Кулаччо? В ту минуту ты должен был просто оглохнуть и ослепнуть. Пули не думают, Маттео. А ты согласился стать моей пулей. Я проклинаю тебя, Маттео, все эти годы ты был со мной, любящий и заботливый, — но ты ничему не смог помешать и ничего не смог исправить. Для чего тогда ты нужен, Маттео? Я ведь рассчитывала на тебя. В день похорон ты крепко держал меня, не отпускал ни на секунду. Видно, ты считал особой доблестью сохранять в горе сдержанность и скрывать свои чувства. А я другого мнения, Маттео. Мне плевать на условности. По мне — так я бы бросилась на гроб и разодрала его на доски голыми руками. Исторгла бы всю влагу из своего тела со слезами, с потом. И для меня это было бы лучше всего. Но ты помешал мне, ты меня не понял, тебе бы только соблюсти приличия. На самом деле прилично все. Неприлична только смерть Пиппо.

Проклинаю тебя, Маттео, ты ни на что не способен. Кровь Кулаччо не запятнала твою рубашку. Я мечтала, что ты расскажешь мне, как он кричал, как отбивался от тебя, как тщетно молил о пощаде. Мечтала, что ты расскажешь мне все это в мельчайших деталях. Я надеялась, что мне станет чуть полегче, ну хотя бы самую малость, словно легкий ветерок немного остудит мою боль. Но я услышала от тебя лишь жалкий лепет. Мне не нужны твои извинения. Я не хочу все это время помнить, что ты ничего не смог, и презирать тебя всю оставшуюся жизнь. Мир устроен неправильно, Маттео. Я думала, ты сумеешь что-то исправить в нем ради меня. Но нет, отцы бессильны. А сыновья умирают. Остаемся только мы, скорбящие матери, в ярости оплакивающие то, что у нас украли. Я проклинаю тебя, Маттео, за то, что ты не выполнил своего обещания забыл о нем где-то там, на грязных тротуарах».

IX Призраки Авеллино (август 2002)

Я еду уже больше часа. Миновал Везувий и неаполитанскую бухту. Шоссе почти пустынно. Эта дорога ведет к Бари. Я начал подниматься по горам Авеллино, в открытые окна машины врывается воздух, он прохладнее, чем на побережье. Еду очень быстро. Прямо на восток, взбираясь на крутые холмы. Вскоре покажется Авеллино с его современными постройками. С этим городом мы ровесники. Он возник в 1980 году, после землетрясения[8]. Именно здесь был его эпицентр, но пострадали и Неаполь, и вся Южная Италия. А здесь все погибло за несколько секунд. Я проезжаю прямо по тому месту, где случился этот чудовищный взрыв, сравнявший с землей тысячи домов на многие километры вокруг. Тут все было отстроено заново, по шаблону, ведь уцелевшим надо было где-то жить. Исчезла прежняя красота и налет старины. История оказалась погребенной в строительном мусоре. И, в конечном счете, эта обезличенная современность — самое ужасное следствие того, что случилось.