Врата Афин

Вздохнув про себя, Фемистокл потянул за один свой палец, а затем повернул. Сустав хрустнул и вывихнулся, как случалось уже дюжину раз в его жизни. Это была старая борцовская травма, но прием действовал безотказно. Боль вернула остроту восприятия, и мысли понеслись вскачь. Он снова подошел к камню, и эпистат жестом предложил остальным занять свои места. В конце концов, они вызвали Фемистокла. Он имел право говорить.

– Спасибо, Кимон, – сказал он сухо, прежде чем поднять огромную голову и заговорить во весь голос. – Вы все слышали отчеты! Многие месяцы и даже годы свидетели один за другим приходили сюда со своими историями. Будете ли вы отрицать это? Персидские солдаты, замеченные в Македонии, строили лагеря и крепости и прокладывали дороги. Мост из кораблей через Геллеспонт! Огромнейшая армия. Флот империи, которым командует сам Ксеркс со своими братьями. Они идут! Наконец-то! И здесь их встретят!

Они отреагировали на его слова одобрительно, хотя и не восторженным ревом.

Боятся, понял он. Гневные обвинения в том, что он превысил свои полномочия, были вызваны тем, что люди боялись.

– У нас есть наблюдатели на севере, – продолжил Фемистокл, – готовые доставить новости. Когда появится их армия, мы выступим им навстречу. Афины, Спарта, Коринф и все остальные члены нашего союза. Союза, ради которого вы послали меня. Если ценой этого будет верховенство Спарты, я готов заплатить такую цену – и даже в тысячу раз большую. Я выступал как представитель этого собрания и передал им командование.

– Что с флотом? – крикнул кто-то гневно.

Фемистокл чувствовал, как пульсирует палец. Первая боль утихла, и не осталось ничего. Он знал флот лучше, чем кто-либо другой. Флот был источником его авторитета в Афинах, где работали и получали зарплату более тридцати тысяч гребцов. Весь город – и наверняка основная часть собрания – был так или иначе связан с его кораблями. Эти люди благодарили Фемистокла за зарплату и гордились своим трудом. В тот день они почувствовали, что он отдал их на службу Спарте, отбросил в сторону, как старую любовницу. Конечно, единственное, чего он не мог сказать им, так это того, что у него нет ни малейшего намерения исполнять приказы спартанцев. Нет, понял он, нужно обязательно что-то сказать, иначе они отвернутся от него.

– В нашем союзе будет более трехсот кораблей. Флот эллинов, гребцов, гоплитов, лучников и бронзовых таранов. Я буду там, среди вас. Кимон тоже будет командовать дюжиной кораблей.

Он посмотрел на молодого человека так, словно задавал вопрос, хотя все было согласовано. Только молодость ограничивала Кимона столь немногим. Он согласно кивнул.

– Со мной будет Эврибиад из Спарты, – продолжил Фемистокл. – Нет, нет. Вы что, гуси? Вы унижаете себя этим шипением! Вы будете относиться к этому имени с уважением и честью. Эврибиад стоит с нами, как и вся Спарта стоит с нами. Здесь нет места мелкому соперничеству, не в этом году. Мы будем вместе или умрем поодиночке. Поймите это! Здесь нет отступления, нет места, где мы сможем уединиться, чтобы зализать наши раны. Этот персидский царь идет за нами. Он идет, чтобы жечь, насиловать и убивать. Он идет, чтобы сделать всех греков рабами. Говорю вам, здесь негде спрятаться.

Он перевел дух.

– Мы направим наш флот туда, где он сможет использовать весла, тараны и силу оружия. Подобно копью, брошенному, чтобы убить бегущего человека, мы отправим их на дно морское. И в конце концов все будет зависеть от экипажей. Вы знаете это лучше меня. Когда начнется сражение, ваши корабли будут предоставлены самим себе; они будут охотиться, как ястребы и леопарды. Протаранив одного врага, вы отступите быстрее и аккуратнее, чем те, у кого гребцы-рабы. Вы захватите их суда и окрасите красным их палубы, а потом сожжете их и двинетесь дальше! Будет ли тогда важно, кто привел вас на битву – спартанец или афинянин? Вы все равно будете знать, что я за всем смотрю!

Теперь получилось лучше. Он снова потянул за палец, боль усилилась, пока сустав не встал на место, и облегчение нахлынуло волной. Больно будет еще несколько дней, но это было нужно. Еще так много предстоит сделать. Персы все-таки двинулись. Они больше не пытались скрывать свое присутствие во Фракии и Македонии, где были созданы и охранялись огромные продовольственные склады. Более того, имперский флот вышел под парусами и на веслах. Каждый день поступали новые сообщения, и внезапно, после стольких лет, времени стало не хватать.

– Я призываю ко внеочередному голосованию. Как и подобает во время войны. Я не могу сделать это в одиночку. Мне нужны опытные вожди, опытные стратеги. Мне нужен Аристид…

Шум толпы в одно мгновение утроился, и Кимон бросил резкий взгляд в его сторону. Фемистокл выдержал этот взгляд, не отступил, хотя сын Мильтиада стоял так, словно его огрели дубиной, явно ошеломленный.

– И мне нужен Ксантипп! – взревел Фемистокл. – Я созываю внеочередное голосование – отменить изгнание, чтобы вернуть их домой.