Врата Анубиса

Единственным оставшимся у него глазом он уставился в стену напротив и без всякого удивления увидел на полке над водяной колонкой шеренгу игрушечных человечков ростом в четыре дюйма, потом с трудом повернул голову и уставился в искаженное неверным светом факелов лицо Романелли. Должно быть, это все-таки альтернативный мир, отстраненно подумал он. Здесь Эшблес погиб в 1811 году. Ну что ж, он тоже умрет молча. Не думаю, чтобы ты, Романелли, смог вычислить расположение будущих окон во времени по известным мне прошлым окнам – но и этого шанса я тебе не дам. Можешь сдохнуть здесь вместе со мной.

– Вы перестарались, – послышался писклявый голос Хорребина откуда-то сзади. – Это вам не ящик вскрыть – не так просто и не так быстро. Вы его просто убиваете.

– Возможно, он тоже так думает, – прохрипел Романелли, стоявший в явно причинявшей ему немалые страдания паутине крошечных молний. – Но слушай меня, Эшблес: ты не умрешь, пока я тебе не позволю. Я мог бы отрезать тебе голову – правда, могу – и все же поддерживать жизнь в твоем теле с помощью магии. Ты, должно быть, надеешься, что умрешь до рассвета? Позволь мне огорчить тебя: я могу растянуть твою смерть на десятилетия.

Дверь располагалась как раз за спиной двоих чародеев, и когда Эшблес увидел, как в ней возникают и неслышно крадутся в комнату чудовищные фигуры, он отчаянным усилием воли заставил себя не выдать этого даже слабым движением глаза. Кто бы это ни был, подумал он, будем надеяться, они настоящие и убьют нас всех.

Однако он старался зря: на полке над колонкой послышался оживленный шорох, и одна из кукол вскинула крошечную руку и завизжала: «Ошибки вырвались на волю!»

Хорребин, как стрелка компаса, повернулся на своих ходулях, вытянул язык так, чтобы тот касался кончика его носа, и испустил пронзительный свист, отдавшийся болезненной вибрацией в оставшихся у Эшблеса зубах. Одновременно Романелли сделал глубокий вдох – звук был, словно от раскрытого зонтика, который протаскивают вниз по дымоходу, – и, вытянув перед собой покрытые кровью руки ладонями вперед, выпалил три заклинания.

Одна из Ошибок – длинная мохнатая тварь с большими ушами и ноздрями, но без глаз – по-кошачьи метнулась на Хорребина, но наткнулась на невидимый барьер и с плеском упала в грязь.

– Избавься… от… них… – всхлипнул Романелли. Из его носа и ушей струилась кровь. – Я… второй попытки… не могу…

С полдюжины Ошибок, включая огромную рептилию с сильно выступающей нижней челюстью и несколькими рядами клиновидных зубов, с шумом бросались на барьер и грызли его.

– Открой щели в полу, – беспокойно сказал Хорребин. – Мои мальчики-с-пальчик живо загонят их обратно в клетки.

– Я… не могу, – чуть слышно прошептал Романелли. – Если я попробую укрепить барьер… он просто… рухнет. – Кровь покатилась у него из глаз, словно слезы. – Я… я рассыпаюсь.

– Гляньте на штаны клоуна! – прорычало басом зубастое чудище.

Хорребин невольно опустил глаза и увидел, что его белые панталоны заляпаны грязью – это мохнатая Ошибка, падая, забрызгала их.

– Грязь проходит через него! – взревело чудище, схватило с пола булыжник размером с кулак и швырнуло.

Камень ударил Хорребина в живот, и тот пошатнулся на своих ходулях – и тут же в него попали еще два, один в руку, зато второй – прямо в белый лоб. Клоун опрокинулся назад и со смесью гнева и ужаса на лице уселся в грязь.

Мальчики-с-пальчик, размахивая игрушечными мечами, огромными кузнечиками попрыгали с полки и бросились сквозь барьер на врага, целясь в ноги Ошибок.

Романелли сложил изуродованную ногу Эшблеса, привязал лодыжку к бедру и, заскрежетав зубами от усилия, взвалил умирающего поэта на спину. Каждый шаг его сопровождался укусом кого-то из Ошибок, но Романелли, задыхаясь, дотащил Эшблеса до двери, вывалился из лаборатории, оставив шум и крики позади, и спустился по лестнице на ярус ниже.

Люди Керрингтона, сгрудившиеся у факела на стене, с возрастающим нетерпением ожидали своего командира, шепотом споря, не выступать ли им без него. Однако они замолчали и отпрянули в тень при виде едва переставлявшего ноги Романелли с ношей на плече. Не обращая на них внимания, тот прошел под аркой и исчез в темноте.

– Иисусе! – прошептал один, схватившись за кинжал. – Может, догнать его и прикончить?

– Ты что, ослеп? – буркнул другой. – Он и так труп. Пошли лучше разделаемся с клоуном.

Они двинулись к лестнице, когда с нее вывалилась стая ревущих Ошибок, преследуемых по пятам роем мальчиков-с-пальчик.

* * *