Врата империи. Сага вольных городов

Я задула свечу и в полной темноте сделала еще несколько шагов вниз по ступенькам, вслед за Стюартом. Молча мы достигли основания лестницы, а затем за полуоткрытой дверью увидели усыпальницу, ярко освещенную факелами. Может быть, это была и не усыпальница, но мне так показалось, потому что вдоль стен в нишах стояли ящики, похожие на гробы. Присмотревшись, я разглядела, что надписи, вырезанные на гробах, были не христианскими, — они вообще не принадлежали к какой-либо известной мне религии. В центре склепа возвышался помост из черного мрамора, на котором, обнаженная и неподвижная, лежала Франсуаза де Бретань. А в нескольких шагах от нее на коленях стоял Костранно, пытаясь поднять с полу какой-то огромный камень. Когда мы вошли внутрь, он заметил нас и еще яростнее принялся отрывать от пола камень — наконец ему удалось сдвинуть его с места, и мы увидели под ним большую черную дыру.

Плащ Костранно валялся рядом, и теперь мы смогли рассмотреть черты его лица. Надо сказать, виселица хорошо сделала свою работу: лицо мага было распухшим, губы почернели, след от веревки глубоко врезался в шею. Он издал громкий нечленораздельный крик, увидев Джона Стюарта, который приближался к нему, а затем отпрянул к стене, выхватив из держателя факел. Продолжая верещать безумным голосом, висельник метнул факел в моего спутника.

Факел упал на каменный пол у ног Стюарта, извергнув сноп искр и клубы черного дыма. В то же мгновение Джон исчез из виду, но я услышала его яростные ругательства. Дым рассеялся так же внезапно, как и появился; я увидела Стюарта живым и невредимым. Но когда он бросился на Костранно, какая-то сила толкнула его обратно, будто он налетел на невидимую стену.

Я не стала терять времени, чтоб пытаться разгадать магию Костранно. Чародей мог схватить другой факел, и я бросилась ему наперерез. Пока Стюарт продолжал ругаться, не в силах сдвинуться с места, я дважды пронзила насквозь тело колдуна, не причинив ему, впрочем, никакого вреда.

Из горла Костранно вырвался дикий разъяренный вопль; он молниеносно выхватил меч, и только кольчуга, которую я носила под камзолом, спасла меня от его страшных ударов. Я вынуждена была отступить, а Костранно продолжал наседать на меня, нанося удар за ударом такой силы, что я едва могла их отражать.

Впервые за свою жизнь я испытала чувство страха, охватившего мою душу и почти лишившего меня возможности думать — я сражалась, применяя только силу, и даже не пыталась одолеть врага какой-нибудь хитростью. Итальянцу была нужна моя жизнь и жизнь Стюарта, а также жизнь несчастной Франсуазы де Бретань, которая явно предназначалась для жертвоприношения.

Я продолжала отчаянно биться, все еще не понимая его замысла, пока мои ноги не коснулись края дыры в полу. Чародей загонял меня именно туда, желая, чтобы меня поглотила черная бездонная пропасть. Может быть, дно у нее и было, но меня это мало утешало — не очень-то приятно найти свою смерть на дне глубокой ямы, разбившись вдребезги. Я почувствовала, что там, в жутком мраке, есть нечто ужасное, с чем мне совершенно не нужно встречаться, и тогда мой страх превратился в дикую безотчетную панику. Наверное, это и спасло меня.

В слепой ярости я обрушилась на Костранно, вложив в удары всю свою силу, и в какой-то момент мне удалось отбросить его назад. Я увернулась в сторону от дыры, а затем одним прыжком оказалась позади чародея, в то же мгновение вонзив меч глубоко в его шею — удар был таким мощным, что голова Костранно полетела с плеч на пол, и не куда-нибудь, а в ту самую черную дыру, в которую он намеревался спихнуть меня.

Оттуда раздался леденящий душу вопль, между тем как обезглавленное тело продолжало стоять на ногах, покачиваясь, у края пропасти.

Я почти лишилась рассудка от ужаса, но все же сообразила, что надо сделать — несмотря на отвращение от самой мысли, что придется дотронуться до тела Костранно. Я много раз сражалась и видела, как умирают люди; много раз мне приходилось уносить на себе с поля боя мертвых товарищей, и я никогда не испытывала страха прикосновения к окоченевшему телу. Но мысль о том, чтобы дотронуться рукой до ходячего мертвеца, была просто невыносима.

Я должна была сделать так, чтобы он не смог коснуться меня. Собрав все силы, я подбежала к нему сзади и ударила по плечам. В то же мгновение нечто подобное вспышке молнии пронзило меня и отбросило назад, но, падая, я успела заметить, как обезглавленное тело полетело в черную дыру.

В комнате воцарилась звенящая тишина; ни я, ни Стюарт не двигались. Затем вдруг лежавшая на жертвенном алтаре Франсуаза де Бретань пошевелилась и тихо застонала — сознание возвращалось к ней. Джон, свободный теперь от заклятия, бросился ко мне, чтобы помочь встать на ноги. Я вдруг испытала ужасное чувство стыда за свой женский страх перед Костранно и, оттолкнув руку Стюарта, поднялась с пола самостоятельно, хотя и пошатываясь от слабости.

— Я в полном порядке, — нетвердо произнесла я. — Не беспокойся.

Джон Стюарт улыбнулся, нежно глядя на меня.