Врата небес

— Господин, — тихонько спросил мальчик, — а вы не знаете, почему Учитель Гленран попал в немилость? Вы не можете мне об этом сказать, чтобы я объяснил остальным?

— Что? — спросил тот, вытирая рукавом лицо.

— Остальные ребята, которых он тренировал, узнают, что мастер Гленран поручил мне передать письмо, и подумают, что я знаю, почему Учителю приходится бежать. Если я не объясню им, они все вместе отделают меня.

— Скажи им, — невнятно ответил Даниэль, собираясь с силами, — что он узнал о людях, которые предали Империю, и бежит от них, потому что пока ничего не может им сделать. Но он вернется, слышишь, вернется.

— Я слышу! — благоговейно прошептал мальчишка, глаза которого двумя искрами радостного изумления сияли в темноте. — Я все понял, господин Ферэлли, спасибо вам!..

— Иди теперь… Спасибо и тебе.

Дождавшись, пока стихнут его торопливые дробные шаги, Даниэль глубоко вздохнул и успокоился.

Он еще раз перечитал записку Гленрана и ясно понял, что бывший телохранитель Краэнна дель Грасси прав. Катарина была тем злом, которое преследовало его. А значит, нужно было либо бороться с этим злом, либо бежать от него.

Даниэль был не из тех, кто до дрожи боится смерти, и гордость аристократа, близкого Короне, заставляла его смело пойти навстречу подлости, чтобы отстоять справедливость с мечом в руках. И не понятная уверенность в безнадежности этого порыва останавливала его, нет. Даниэля Ферэлли, юность которого только начинала набирать непривычный для образованного молодого франта жестокий жизненный опыт, сдерживала все более ярко разгорающаяся любовь к той, которая — он был уверен — убила его мать, лишила его права на существование, гордости, чести и свободы.

Он не понимал ее — и всеми силами стремился понять. А для этого необходимы были свобода, мудрость и время.

Но уйти просто так, бежать, он все же не мог, потому что гордость его была сильнее желания безопасности; несколько раз глубоко и сильно вздохнув, Даниэль внезапно улыбнулся во тьме: он принял решение.

В последний раз осмотрев свой ставший холодным дом, юноша сложил деньги в сумку, подхватил ее на плечо и отправился на встречу с Катариной дель Грасси, не надеясь ни на снисхождение, ни на удачу, ни на свои умение и кинжал и лишь сжимая в левой руке небольшую полированную кость.

11

Праздник разрастался, захватывая всю столицу; десятки тысяч людей, тысячи полуросликов и гномов, сотни кентавров, младших эльфов и даже несколько десятков Высших, принадлежащих к правящему роду или непосредственных его родственников, занимались старательным, хорошо распланированным, умно выстроенным, хотя и искренним в большинстве случаев ликованием.

Сегодня принцессе исполняется пятьдесят, и плащ совершеннолетия окутывает ее новыми обязанностями, защитами, привилегиями и правами. Сегодня вся Империя празднует в ее честь. Потому что уже завтра-послезавтра она станет новой императрицей.

Все, кому интересна жизнь Дэртара и собственная судьба, кто желает понимать, а не плыть по течению, знают, что со дня на день Совет вынесет два новых общественных Эдикта, обращенных к диктатору Гиллару и императору Эйрканну, призывающих обоих оставить свои почетные посты.

История о затворничестве императора уже укоренилась в головах людей; теперь вот уже недели три по всей Империи мерными волнами катятся слухи о предстоящем восхождении Катарины дель Грасси. И люди радуются Высокой, Великодушной и Прекрасной.

Даниэль быстро шел по улице, из конца в конец запруженной развлекающейся толпой. Он направлялся ко Дворцу, намереваясь встретиться с Катариной в последний раз, и либо уйти свободным от любви и ненависти, либо быть убитым прямо у ее ног.

Продавцы сладостей и экзотических вещей не приставали к нему, толпа обтекала его стороной, — быть может, потому что шаг его был очень скор, а лицо напряжено и наполнено угрожающей темнотой?..

Юношу облекал невидимый черный плащ, сгущающийся с каждой минутой; он не знал, что невидим ни для слуха любого смертного, ни для человеческих или эльфийских глаз. Он не знал, что специальные патрули инфанты ищут его по всей столице на протяжении часа и что сверху слепо всматривается в толпу невидимое Око; он просто торопливо шел вперед и думал только о ней.

И лишь после того, как никто не остановил его у распахнутых, окруженных тройным кольцом ворот Дворца, юноша недоуменно остановился, пытаясь понять, что же происходит.

Не происходило ничего, и никто не обращал на него внимания. Очередная карета неспешно миновала ажурную арку ворот, и Даниэль, пожав плечами, устремился вслед за ней.

Толпа придворных расступилась, осыпая принцессу восклицаниями, полными счастья, восхищения и обожания, — когда поддельного, когда скрыто-насмешливого, но чаще всего — искреннего, глубокого и чистого, а также множеством ярких цветов.

Телохранители следовали, окружив инфанту кольцом, и замечали все вокруг. Нож держался внутри круга, и никто, кроме ее высочества, не видел и не слышал его.