Врата небес

— Я понимаю тебя, — кивнул Вельх, разгибаясь и отходя в сторону. — Понимаю, но считаю слабым человеком. Если бы твоя верность была равна твоему страху, ты тотчас рассказал бы о случившемся Вану Дакрэ, тем самым снимая со своих плеч весь этот груз. Навсегда.

Он помолчал, наблюдая за тем, как медленно меняется лицо пленника, и добавил:

— Но ты сделал по-другому. Это доказывает твое неверие в силы высокого наследника короны Империи Великого Дэртара. А значит, ты нуждаешься в наказании, которое принесет тебе боль. И в освобождении от своего места. Потому что слабых людей его высочество наследный принц рядом с собой не держит. Они оскверняют Его величие. — Он смотрел на пленника в упор.

Маг молчал, отпустив свой хрусталь, а полурослик следил за песочными часами, в которых оставалось лишь пара сотен крупинок.

Вельх еще пару секунд смотрел на связанного, глаза которого источали страх. Затем он похлопал его по плечу и сказал:

— Наказанием тебе будет отставка. Так решил я, личный телохранитель его высочества, и один из распорядителей его дел, — с этими словами он обернулся назад, к стене, и сделал полурослику знак отпустить пленника из его плена, а также открыть стену-дверь.

Кели не двинулся с места; рука его слегка нажала на один из многочисленных рычагов, и стена поползла в сторону.

Одновременно с тем, как Вельх перешагнул порог камеры пыток, он заметил внимательный, возбужденный взгляд полурослика, направленный в сторону кресла.

А затем пленный тихим, полным ужаса голосом закричал, и до мгновенно обернувшегося Вельха донеслось тихое шипение расплавленного металла.

Кислота наконец разъела крышку, которой был накрыт алхимический перегон, и первые медленные, кристально чистые капли сорвались с трубки на оголенный живот мягкого человека Джереми Гарса.

Он закричал, когда начала лопаться кожа и с шипением выплескиваться из безобразных дыр стремительно желтеющая испаряющаяся кровь; он завизжал, когда через несколько мгновений кислота хлынула вниз и оросила его тело прозрачной водой смерти.

Вельх, бледный и только начавший свой прыжок к стоящему креслу, которое содрогалось от движений стенающего секретаря, успел крикнуть охрипшим горлом: «Убери!!!», но полурослик даже не шевельнулся.

Он впился взглядом в распоротое тело содрогающейся жертвы, реберные кости которой выступили из алеющего мяса, растворяющегося в кислоте целыми пластами, и не мог отвести застывшего взгляда, в котором росло восторженное, бешеное безумие.

Вельх с размаху ударил кресло обеими ногами; любого, даже очень крепкого человека такой удар отбросил бы метров на пять назад, — но Кели с непостижимым проворством успел коснуться какого-то рычажка, и дополнительные стальные захваты обняли кресло снизу, так, что от удара кресло лишь качнулось, а сам Вельх отлетел назад.

Он мгновенно перекатился, приподнялся, намереваясь сорвать распятого с кресла его боли, но увиденное заставило его замереть.

Джереми Гарс уже не кричал и даже не визжал; он едва слышно сипел, вся нижняя половина его лица и верхняя часть груди были заляпаны выступившей пеной и перепачканы кровью, текущей из прокушенных губ и языка.

Последние капли кислоты упали в дыру его живота, и он перестал дышать.

Но еще несколько долгих, жестоких и раздирающих мгновений Вельх видел обращенный на него угасающий, полный муки и непонимания взгляд.

Затем младший секретарь наследного Высокого Принца великой Империи Дэртара умер.

Вельх поднялся, отряхнул свой черный с золотом костюм. Он прошел в комнату, не глянув на мага, которого рвало на пыль в углу, и, подойдя к полурослику, медленно взял его железной рукой за горло.

— Ты… — сказал он и добавил бы еще несколько слов, да и не только, но лицо Кели зло искривилось, он неожиданно сильно и больно лягнул воина ногой прямо в живот, а когда тот отпустил его, плюнул ему в лицо.

Вельх отшатнулся, не затратив на это ни излишнего времени, ни сил, и ровно сказал полурослику:

— Ты объяснишься, карлик. Объяснишься немедленно.

Тот скривился, затем насмешливо и зло ощерился, выхватил, как шпагу, небольшую свернутую трубочкой бумагу, протягивая ее телохранителю, и, не скрывая проступившего на лице презрения, прошипел:

— Прочти это, если можешь, урод среди великанов! И принеси извинения, иначе я хорошенько запомню твое безрассудство!

Вельх быстро развернул ее, и потрясение отразилось на его сдержанном и мрачном лице, потому что еще до того, как текст краткого приказа был воспринят его сознанием, он узнал почерк Краэнна дель Грасси и понял, что личный палач принца всего лишь исполнял его приказ.

Судорога исказила его лицо, но воин быстро справился с ней, продолжая изучать Высокий приказ.

— Извини мою грубость, Кели, — дочитав, все так же ровно попросил он, поднимая на полурослика белое лицо. — Но тебе следовало предупредить меня.