Врата огня

– Оставь эту грязную землю мне, Великий Царь, а сам садись на корабль и отправляйся в Сузы – завтра же! Насладись преклонением, выслушай хвалу за Свои подвиги, удели внимание более насущным делам Державы, которы­ми из-за этой возни в Элладе Ты слишком долго пренебре­гал. Я покончу с этим за Тебя. Все, что делают Твои войска Твоим именем, делается Тобой…

– А как же Пелопоннес? – вмешалась Артемизия, напоминая про полуостров на юге Греции, который один из всей страны остался непокоренным.– Что ты сделаешь с ним, Мардоний?

– Пелопоннес – это козье пастбище,– ответил полководец. – Пустыня, покрытая камнями и овечьим навозом, где нет ни богатств, ни добычи, ни одного порта с гаванью больше, чем на дюжину мусорных барж. Пелопоннес – это ничто, и там нет ничего нужного для Великого Царя.

– Кроме Спарты.

– Спарты? – высокомерно и не без раздражения ответил Мардоний.– Спарта – это деревня. Все это вонючее местечко уместится в саду для прогулок Великого Царя в Персеполисе, и еще останется место. Это просто кучка камней. Там нет ни храмов, ни сколько-нибудь значительных сокровищ, ни золота – это набитый луком хлев, а почва там такая тощая, что плодородный слой можно продавить ногой.

– Но там есть спартанцы,– сказала госпожа Артемизия.

– Которых мы разбили,– ответил Мардоний,– их повелителя убили воины Великого Царя.

– Мы убили их три сотни,– возразила Артемизия,­ и для этого нам потребовалось два миллиона воинов.

Эти слова разожгли такую ярость в Мардонии, что казалось, он сейчас вскочит со своего ложа и сцепится с Артемизией.

– Друзья мои; друзья мои! – Умиротворяющий. тон Великого Царя заставил их подавить кратковременную вспышку.– Мы здесь, чтобы держать совет, а не сканда­лить друг с другом, как дети.

Но в госпоже еще не улегся пыл:

– Что у тебя меж ног, Мардоний? Репа? Ты говоришь, как человек, у которого яйца с горошину.

Она обращалась напрямую к Мардонию, сдерживая зло­бу и выговаривая слова ясно и отчетливо: