Врата победы

   Киндер кого я вынес - девочка оказалась, лет четырех, беленькая, глаза синие. Как зовут, бог весть, я ее санинструктору на руки сдал, и назад. А оказалось, что с самоходчиками, "святой полк", знаменитый на весь Первый Белорусский, в этот день корреспондент из Москвы был, он меня вечером уже разыскал, поспрашивал. И вот, статья в "Правде"! И фотография моя, на первой полосе. С которой, после, так говорят, памятник лепили, что и сейчас в Трептов-парке на горе стоит - бронзовый русский солдат, с немецкой девочкой на плече, в другой руке автомат АК. Так я в историю и попал, сам не ожидая.

   А тогда, после подвели мы к стенке пойманных фрицев - кто убежать не успел. Оказались они и не фрицами вовсе - один на коленях ползал и кричал, "я в советском Львове родился, меня заставили", другой лишь зыркал зло, как волк, и только один раз проорал "ще не вмерла Украина!". Правильно, что приказ был - таких в плен не брать. Выстроили этих бандер, или Бендер (тьфу,их и так и сяк обзывали) у стенки соседнего дома, и напоследок ротный наш спросил: пошто людей сожгли, ироды? А самый борзый возьми и ляпни:

   -А они сами сгорели! Смерть немецким оккупантам!

   Тут ротного прямо перекосило. Не для мемуаров - единственное цензурное, что он сказал, повесить! Вот на этих деревьях и фонаре - расстрел для них, много чести! Так веревок не нашлось, а самоходчики на просьбу одолжить канат - узнав, зачем, послали по очень дальнему адресу. И тут кто-то про огнемет вспомнил, что был у одного из дохлых фрицев у ворот. А вот интересно, в нем еще заряд остался? Оказалось, есть - опытным путем и установили, на этих бандерах. Подробности - не для печати.

   После нас дивизионный прокурор допрашивал - и ротного, за то что допустил. Что за средневековье устроили - вспомнили про аутодафе? Кончилось все бумагой, что эти недобитки пытались захватить трофейное оружие, а мы отбивались, и под руку огнемет попал. Показания оформили, и посоветовали молчать. А может, и сверху команда пришла, дела не заводить - не дураки же начальство, чтобы поверить, будто бандеры на нас врукопашную решились, а мы защищались? И рассказы по всему фронту ходили, как наши брали Освенцим - фильм про "обыкновенный фашизм" все смотрели, но своими глазами все это увидеть, совсем другое дело - так коменданта, которому не повезло сбежать, на кол посадили, грамотно - и эта сволочь сутки подыхала, там казаки были, кто умел. И тоже никого не наказали! Так теперь возле концлагерей даже простые дойче зольдатен оборону занимать боятся - чтобы не приняли за лагерную охрану! И эти, щеневмерлики не люди вовсе, а зверье, которое жить не должно, раз даже детей не жалеет, и за собой вины не видит!

   А так, к немцам, которые не эсэс, и сами сдавались, злобы не было. И не только к немцам - колонну пленных помню, все маленькие, узкоглазые, черноволосые - что, самураи Гитлеру в помощь прислали? Товарищ политрук сказал, что это вьетнамцы, Третий Аннамский полк бывшего французского Иностранного Легиона, который немцы включили в дивизию "Шарлемань". (прим. - были в Берлине и в реальной истории в 1945, именно их некоторые авторы приняли за "тибетских магов" - В.С.) - те, кто уцелел. Говорили нам и что среди пленных, берлинского гарнизона, были кроме немцев и голландцы, бельгийцы, французы, датчане - вся Европа объединилась против нас в Еврорейх, и победили мы!

   В тот день, 1 мая, в Берлине все как-то сразу и закончилось. Когда Геббельс принял яд, до того приказав всем немцам умереть - фрицы вместо самоубийства стали массово бросать оружие и разбегаться, или сдаваться в плен. Кроме эсэсовцев и предателей - с этими у нас разговор был короткий. И никаких "дойче партизан" не было, хотя нас предупреждали насчет "вервольфа", и мы даже после капитуляции долго еще были начеку - слышал, что на западе Германии и было-что-то, диверсии, выстрелы из-за угла, но не в Берлине! Может быть оттого, что здесь немцы успели на своей шкуре узнать, что такое фашизм, в самые последние дни?

   Радость была - что скоро домой, наконец. Верили, что мир - надолго.

Генерал Джордж Паттон, командующий Третьей американской армией. За 60 км к западу от Рейна. 3 мая 1944

   Я хорошо знаю историю, джентльмены. Война, это продолжение политики, как и политика, это продолжение войны, иными средствами. Когда противник ослабнет настолько, что может стать добычей, напасть - когда же продолжение войны становится слишком дорогостоящим, предлагать мир "лучше довоенного", естественно, для нас. И продолжать ослаблять врага - торговлей, дипломатией, да хоть "огненной водой" или зараженным тряпьем в подарок. А после, снова напасть.