Врата рая

Чарли молчал и задумчиво глядел. Если он полагает, что сможет уговорить ее вернуться, его ожидает еще один сюрприз. Даже не в том дело, что он ее обманул и она никогда не сможет поверить ему еще раз. Проблема куда проще: она его не любит и никогда не любила. Относилась с симпатией, да, и его измена задела ее – но только ее гордость, не сердце. Как она сказала Дрю – нельзя задеть то, чего не коснулся. Честь разбить ее сердце досталась Дрю.

– Ты действительно не хочешь возвращаться? В Нью-Йорк, я имею в виду.

Эмили почувствовала облегчение. Она не хотела заниматься анализом еще одной скончавшейся связи. Из этого выходили только безнадежно проигранные сражения.

– Не хочу, Чарли. Я уже сказала тебе две недели назад, что моя жизнь теперь здесь.

– Это осложняет дело.

Эмили нахмурилась.

– Ты о чем?

– О том, как мы это устроим.

– Что значит мы? – С точки зрения Эмили, это местоимение стало к ней с Чарли неприменимо.

– Ну, с ребенком.

Она повернула голову, чтобы посмотреть, как с площадки исчезает очередная порция строительного мусора.

– Я уже сказала, мы ничего не будем устраивать.

– Хороший бы из тебя вышел адвокат, девочка. Ты так любишь бороться. – Чарли безнадежно вздохнул. – Это так неприятно, ведь я приехал решить нашу проблемку по-доброму.

– О, ради аллаха, Чарли! – Эмили закатила глаза. – Проблемку? Ты из какого вообще столетия?

– Нам не о чем, по-моему, спорить.

Чарли не повысил голоса, хотя нотку раздражения Эмили уловила. Всегда спокойный, он никогда не проявлял эмоций. Если подумать, он вышел из себя один-единственный раз – когда по телефону узнал от нее, что станет отцом. Эмоциональности ему не хватает, вот что, решила Эмили. У нее самой этого качества хватало в избытке – пусть это и порок.

– Тогда чего ты хочешь? – резко спросила она. – Чтобы я подписала документик, припрятанный у тебя в кармане, насчет того, что ни я, ни мой ребенок никогда не осквернят твоего порога?

– Нет, – ответил он, поворачиваясь к ней, – это ни к чему. Но тебе надо бы знать, что я не готов к родительской роли.

– Думаешь, я готова? – Эмили расхохоталась. – Если бы все ждали, пока будут к этому готовы, человечество давно бы вымерло.

– Ну да, но я-то этого и не хочу. – Тяжелый вздох. – Эмили, я детей боюсь.

Эта откровенность ее ошеломила, заставив замолчать.

– Я выполню свой долг, в денежном смысле, – продолжал он, – но не буду настаивать на совместном воспитании, или на посещениях.

Излишним оптимизмом Эмили никогда не страдала.

– Ты серьезно?

Он торжественно кивнул.

– У меня было время подумать. Я хочу сделать так, как будет лучше для ребенка. И для тебя тоже, – добавил он.

Вот брякнул, не сразу переваришь.

– Чарли, ты соображаешь, что говоришь? – осведомилась она. – Подумал хотя бы, от чего так легко отказываешься?

Он взглянул на нее опять: брови сведены вместе в очевидном недоумении.

– Честно? Нет, – смущенно признался он. – Это тебя беспокоит?

– Удивляет. – Эмили не вполне понимала, чего же он от нее хочет. Найти для него оправдание? Освободить его?

– Давай и правда честно. – Она старалась тщательно выбирать слова. – Я вот не пойму: ребенок для тебя – неудобство, или он тебе противен, или тебе просто наплевать?

– Сам не знаю, – признался Чарли. Помолчал, пожал плечами. – Не знаю, как мне положено себя чувствовать. Может быть, если бы мы все еще жили вместе, я бы видел все это по-другому.

Для Эмили не имело значения, живут они вместе или нет. Каковы бы ни были обстоятельства, ребенок – бесценный дар и должен приветствоваться с радостью и ликованием. Похоже, Чарли этого не понимает.

Можно, конечно, дать ему пинка раз и навсегда. Но он все-таки отец, это дает ему моральные и юридические права. Надо бы попробовать решить дело полюбовно. Она не станет лишать его его ребенка, но с условием.

– Я не собираюсь препятствовать твоему участию в жизни маленького, – сказала она. – Но и не настаиваю на сильной активности. Все, чего я прошу: если ты участвуешь, то не только тогда, когда тебя это устраивает. Решай сам, но быть отцом – это полный рабочий день, и география не должна мешать.

Вот это его достало.

– Но как же я смогу? Ты здесь, я живу на другой стороне континента.

Эмили уложила скрещенные руки на коленях.

– Позже разберемся с географией. Но, – она сделала паузу, чтобы дождаться от собеседника полного внимания, – я хочу, чтобы ты ответил сейчас: будешь ты отцом этому ребенку или нет?

Кадык Чарли дернулся вверх и вниз.

– Попробую, если ты… – Слова вырвались залпом и окончились другим тяжким вздохом. – Да, – произнес он уже тверже, – буду, Эмили.

Она улыбнулась.

– Так уж это было трудно?

Смутившись окончательно, он кивнул.

– Мерзкий я тип, правда?

– Вовсе нет, – ответила Эмили, и тут до нее дошло, что она действительно не зла на него. – Ты скверно повел себя со мной, но, думаю, теперь мы оба понимаем, что не были парой. Иначе мы никогда не стали бы искать кого-то еще.

И я никогда бы не втюрилась в Дрю – сразу и по уши, грустно подумала она.

Он взял ее за руку, поднес к губам и легонько поцеловал сгибы пальцев.