Врата Рима

Гай надеялся, что Цинна будет держать себя вежливо. С тех пор как Гай официально попросил у отца Корнелии ее руки, они не виделись. Встречу нельзя было назвать радостной, хотя ради дочери сенатор хранил достоинство. По крайней мере с приданым он не поскупился, вручил ему бумаги на большой городской дом в богатом районе Рима. В подарок входили даже рабы и охранники. Теперь Гай мог меньше беспокоиться. Что бы ни случилось, Корнелия будет в безопасности. Он нахмурился: надо привыкать к новому имени, отбросить старое вместе с другими пережитками детства. Юлий. Имя его отца. Приятное на слух; правда, для тех, кто знал его мальчиком, он всегда останется Гаем. К сожалению, отец не дожил до тех пор, когда его сын взял себе взрослое имя. Видит ли он сейчас своего сына? Гаю хотелось в это верить, хотелось, чтобы отец еще хоть один миг любил его и гордился им.

Юлий обернулся и слегка улыбнулся Кабере — тот смотрел на него с кислым лицом. Редеющие волосы старика были спутаны: его подняли, по его мнению, в несусветную рань. Ради особого случая Кабера нарядился в новую коричневую одежду, скрепленную простой оловянной брошью с изображением полной луны, гордо выделявшейся на металле. Юлий узнал работу Александрии и снова улыбнулся Кабере. В ответ тот энергично почесал под мышкой. Юлий продолжал улыбаться, и через несколько секунд старое лицо все-таки сморщилось в ответной улыбке.

Каберу снедало беспокойство. Как всегда, когда чья-то судьба зависела и от него, будущее оставалось темным. Правда, даже это не мешало ему радоваться счастью Юлия, которое теплыми волнами расходилось вокруг юноши.

В любой свадьбе есть что-то волшебное, даже в столь поспешной. Все счастливы и хотя бы на миг готовы забыть о грядущих неприятностях, пока они не наступили.

Юлий услышал позади себя шаги, гулко отдававшиеся по мраморному полу. Он снова обернулся и увидел, что к алтарю подходит Тубрук. Управляющий поместьем выглядел, как всегда, здоровым, загорелым и полным сил. Юлий пожал ему руку с чувством, что Тубрук — его якорь в этом мире.

— Ты выглядишь немного растерянно, — заметил Тубрук.

— Волнуюсь. Горжусь. Удивляюсь, что столько людей пришло.

Тубрук с новым интересом посмотрел на толпу, потом, приподняв брови, повернулся к юноше.

— В этом зале едва ли не весь цвет Рима. Отец гордился бы тобой. Я тобой горжусь. — Он секунду помолчал, не зная, стоит ли продолжать. — Твоя мать хотела приехать, но она слишком слаба.

Юлий кивнул. Тубрук дружески стукнул кулаком ему по руке и вернулся на свое место во втором или третьем ряду.

— В нашей деревне мы берем девушку за волосы и тащим к себе в хижину, — пробормотал Кабера, чем стер блаженную улыбку с лица возмущенного жреца. Увидев, какое действие возымели его слова, старик весело продолжал: — Если это не помогает, мы даем ее отцу козу и хватаем какую-нибудь из ее сестер. Так гораздо проще — никаких обид, а отцу — бесплатное козье молоко. В юности у меня было стадо из тридцати коз, но пришлось почти со всеми расстаться, и я не смог себя содержать. Недальновидное поведение, но как тут будешь жалеть, а?

Откровенные рассказы о варварских обычаях вогнали жреца в краску.

Юлий хихикнул:

— Старый обманщик! Ты всегда говорил, что любишь смущать помпезных римлян!

Кабера громко шмыгнул носом.

— Возможно, — признался он, а сам стал вспоминать, как усложнил себе жизнь, когда предложил последнюю козу за одну ночь вперед.

В тот момент решение казалось разумным, но отец девушки схватил со стены копье и погнал юного Каберу в горы, где ему пришлось прятаться три дня и три ночи.

Жрец смерил Каберу взглядом, полным неудовольствия. Он тоже относился к нобилитету, хотя в своей религиозной роли был одет в особую кремовую тогу с капюшоном, которая оставляла открытым только лицо. Жрец терпеливо ждал невесту вместе с остальными. Юлий объяснил ему, что церемония должна быть как можно проще, чтобы его дядя смог уйти пораньше. Жрец с явным раздражением почесал подбородок, и тогда Юлий положил в складки его одежды мешочек с монетами в качестве «пожертвования» храму. Даже у нобилей были счета, которые нужно оплачивать, и долги, которые следовало возвращать. Жрец согласился сократить церемонию. После того как отец подведет Корнелию к жениху, он прочтет молитвы Юпитеру, Марсу и Квирину.[25] Авгуру заплатят золотом, чтобы он предсказал обоим богатство и счастье. После этого жених и невеста произнесут клятвы, и Юлий наденет на палец Корнелии простое золотое кольцо. Она станет его женой, а он — ее мужем.

Юлий почувствовал, как под мышками становится мокро от пота, и попытался стряхнуть с себя волнение. Он обернулся и встретился взглядом с Александрией, стоявшей в простой одежде с серебряной брошью. В ее глазах блестели слезы, но она кивнула ему, и напряжение в груди Юлия ослабло.

Сзади донеслась тихая музыка, которая постепенно становилась громче, заполняя зал до потолка, как дым благовоний, поднимавшийся из курильниц. Юлий повернулся к входу и забыл обо всем на свете.