Врата скорби. Последняя страна

Откуда они взяли все это? Оружие на каждом из них – стоит больше денег, чем они заработают в этих горах, целый год горбатясь на какого-нибудь феодала. Кто им дал все это, кто их снабжает?

Еще большее удивление – вызывали подсумки на боку с запасными магазинами. Это уже – признак регулярной армии. А это – откуда?

А откуда взял пистолет тот парень, который пытался убить его самого, но убил в результате своего отца? Кто ему дал пистолет?

Смотрят – кто враждебно, кто с интересом. Но последних – все-таки большинство.

– Салам алейкум… – дал Велехов приветствие, которое принято на всем Востоке

– Ва алейкум. Ва алейкум ас салам… – отозвались многие. Кто-то – давал полный салам, а кто-то – отвечал так, как было принято отвечать иноверцам.

Велехов молча ждал, пока кто-то заговорит. Кто заговорит – тот у них и амир.

– Садись ближе к костру, руси… – сказал круглолицый бородач, чья борода была коротко и довольно неаккуратно подстрижена (может, просто ножом обкорнал) – и вкуси с нами того, чем богат наш стол…

– Рахмат…

Велехов – по-турецки уселся у костра, на правах гостя выбрав себе место. Спиной к скале, так чтобы сзади не подкрались. Ему протянули лепешку, с зеленью и свежим жареным мясом… так питались в Междуречье, а здесь – нет, хлеб ели отдельно, а мясо – отдельно. Понятно, откуда ноги у всего этого растут – но непонятно, кто это все так хорошо финансирует.

Перед тем как есть – Велехов перекрестился. Идаратовцы – не обратили на это ни малейшего внимания.

Лепешка была вкусной, на настоящей муке. Он съел еще одну, а от третьей трижды отказался, показывая, что сыт.

– Хвала Аллаху… – сказал бородач – наш брат сказал, что ты хотел видеть нас и говорить с нами. Говори, мы слушаем тебя…

Велехов – мысленно еще раз перекрестился. Если он правильно все рассчитал – он получит союзника. Если нет – живым отсюда не уйдет.

– Я не хочу говорить с вами. Я хочу спросить вас…

– Спросить? Так спроси.

– Вы говорите о несправедливости, но в то же время с ней не боретесь. Как это понимать? И как тогда смотреть на вас – как на лицемеров?

Бородач нахмурился

– Мы не лицемеры, руси. Думай, что говоришь.

– А как иначе говорить о тех, кто говорит о несправедливости, но не делает ничего, чтобы устранить ее? Что вы сделали, чтобы устранить ее?

– Ты чужак, руси. И ты – казак. Угнетатель.

– Да, но я имею право говорить как человек, который видит со стороны. И разве ты ответил на мой вопрос?

Бородач мог сделать одно из двух. Выстрелить в него – или сдать позицию, начав оправдываться. И он выбрал второе. Все-таки – те, кто по двадцать – тридцать лет еще не волки. Сколько бы крови на них не было.

– Разве ты не знаешь, что мы сделали только за последнее время?

Бородач коротко перечислил – кое-что из этого Велехов знал, но большей частью – нет. В число содеянного – попала и страшная перестрелка прямо в Шук Абдалле с группой британского спецназа 22САС.

Но Григорий – только покачал головой

– Все то, о чем ты мне рассказал – все это одно из двух. Или ты пополнял собственный карман, грабя и уподобляясь обычному бандиту. Или ты отбивался, когда на тебя нападали.

Бородач – вскочил на ноги

– Как ты смеешь судить нас, неверный!

Вскочил на ноги и Джасим, крикнув что-то о гостеприимстве – а вот Велехов остался сидеть. Во времена, когда он жил на Востоке и входил в тамошнее войско – он повидал всяких… бандитов, грабителей, налетчиков… всяких. И научился различать людей. Эти – были слабоваты. По любым меркам. Их единственное достоинство – то, что они верят. По-настоящему верят. И это же – их недостаток, один из многих. Потому что бандиты, что с междуречья, что с нагорья – за красивой вуалью веры, за громкими словами и помпезными клятвами – скрывают цинизм, звериную жестокость, лисью хитрость и четкое, кристально ясное понимание своих шкурных интересов, которые не имеют ничего общего с исламом, которых они держатся до последнего и от которых просто так не отступят. Семья, род, племя – вот что их интересует. Они всегда помогут своему, они всегда найдут оправдание кормящему их семьи грабежу и похищению людей – мол, ведем джихад. А эти… похоже, они ничуть не более зрелые, чем те, начитавшиеся книжек студенты…

Нет в них фундамента. Нет опоры на землю, какая есть у матерых бандитов и матерых политических террористов. Есть только гнетущее чувство несправедливости, порывистость юношества и кто-то беспредельно циничный и злобный за ними, кто вооружил их и готовит для какой-то цели. Для какой-то очень серьезной цели.

И потому – Велехов остался сидеть, как это и подобает мужчине, воину, амиру, командиру сильного отряда

– Я смею судить как человек, который собственными руками устранил несправедливость, разгромив тагута на вашей земле, и отняв то, что он собирал не по шариату.

– О чем ты говоришь, неверный?

Новости в горах – распространялись в основном слухами, могли и не знать…