Врата славы

– Что ты сделаешь со мной?

– Ничего из того, что ты сама бы не хотела. Ибо ты красива, как звездная ночь в степях Арриана, и сердце мое склонилось к тебе, как до сего дня не склонялось ни к одному из моих созданий.

И Дагмор снял ее доспехи и овладел ее телом, не знавших еще мужских прикосновений. Аталанта понесла, и в положенный срок была ею рождена Идари Богоравная, будущая королева Арриана, происходящая от Небесного Отца и Земной Матери.

Так рассказывал Эмрис, и, затаив дыхание, слушала его юная Ашурран.

В это время проходила мимо мать ее Аргамайда, вместе со своей возницей Натаури. Она сказала так:

– Не слушай бредни лукавого раба, Ашурран, лжет он, как лгут все мужчины. На самом деле Аталанта родила Идари от степного барса, и самка барса выкормила ее своим молоком. От детей Идари пошло наше племя, и мы истинные наследницы славы Арриана.

Эмрис опустил глаза, не смея возразить, но Ашурран вскочила со своего места и отвечала бесстрашно своей грозной матери:

– Если знаешь ты лучше эту легенду, так расскажи ее сама, а не хочешь рассказывать, так помолчи и не мешай.

Натаури, потемнев лицом, занесла было руку, чтобы дать ей шлепка, но Аргамайда ее удержала. Сказала возница, хмурясь:

– Слишком снисходительна ты и к дочери, и к этому рабу. Следует хотя бы его примерно наказать, чтобы научить смирению.

Но Аргамайда только рассмеялась:

– Пусть он передаст Ашурран свою непокорность, как уже передал свои синие глаза и острый язык.

Ибо Эмрис был, догадаться нетрудно, отцом Ашурран. Не знала она о том, а он не умел объяснить, ибо не было такого слова в языке Арриана.

История Эмриса из Уаллаха

Был Эмрис любознательным юношей, с детства стремился к изучению всяких наук, а особенно истории и географии. Достигнув двадцати пяти лет, был он уже одним из самых известных ученых Ланкмара. Множество земель он объездил, составляя их карты и описания, изучая быт и нравы населяющих Иршаван народов. Но больше всего влек его к себе таинственный Арриан, родина воительниц неукротимых и пылких. Мечтал он побывать там и узнать, правду ли рассказывают легенды.

Двинулся он в путь с купеческим караваном и достиг земель, по которым кочевало Племя Барса. Принеся субхадре богатые дары, испросил он дозволения провести рядом с ними несколько месяцев, и позволение было дано. Эмрис был очарован суровой жизнью аррианок, поскольку был он человек наивный и романтичный. А больше всего был он очарован самой субхадрой, и она смотрела на него благосклонно. Месяца не прошло, как разделил Эмрис с нею ложе. Аргамайда выбрала его в отцы своей первой дочери, потому что понравились ей речи его замысловатые, и манеры его величавые, будто у князя, и красноречивый язык, и ум его быстрый, и синие глаза.

Велика была их любовь друг к другу, но в одночасье пришел ей конец. Случилось это так.

Захотелось Эмрису посмотреть на Аргамайду в бою. Никогда прежде он не видел аррианок в сражении. Отправляясь в поход, оставляли его в лагере под охраной, и во время кочевий ездил он в обозе, а не вместе с Аргамайдой впереди племени. И вот однажды на Племя Барса неожиданно напали Волчицы, дозорных смяли, и закипела сеча почти у самого лагеря, так что даже девочки старше десяти лет похватали оружие и кинулись на подмогу матерям.

Эмрис, не в силах сдержать любопытство, поднялся на холм и оттуда следил за боем. И увидел он, как носится Аргамайда в своей колеснице по полю, разя врагов направо и налево, отрубая руки и головы, будто богиня войны, с ног до головы забрызганная кровью, и ужасен был ее облик, и блеск очей был подобен сверканию молний, а хохот – клекоту орлицы, бросающейся на добычу. Своей рукой сразила она субхадру Волчиц, вырвала сердце у нее из груди и растоптала сапогом.

Затрепетал Эмрис от ужаса, ибо обладал он душой книжника, а не воина, и любовь его уступила место отвращению, и не мог он уже с прежней страстью отвечать на ласки своей любовницы. Решил он покинуть Арриан, для отвода глаз попросив разрешения навестить родителей и обещая вернуться.

– Сам ты пришел в мою землю и в мой шатер, – сказала ему субхадра. – И принадлежишь теперь мне. Отпущу я тебя не раньше, чем сама того пожелаю.

– Не ждал я ничего другого от диких варваров, – с горечью сказал Эмрис. – Можешь ты удержать меня насильно, но не можешь заставить любить тебя.

– Что за беда, – усмехнулась воительница. – Ласки мужчины и без любви сладки.

С этими словами увлекла она его на ложе, зажгла его кровь магическим заклинанием и принудила к любви почти что силой.

С тех пор был Эмрис низведен до простого наложника. Приводили его в шатер субхадры, когда ей хотелось, опаивали зельями возбуждающими, и ничего ему не оставалось, кроме как удовлетворять ее желание.

Не вынеся рабской жизни, решил Эмрис сбежать. Он запасся едой, украл коня и направил его в степь. Ехал он до полудня, пока не обнаружил, что вновь вернулся к лагерю. Дозорные схватили его и отвели к Аргамайде.

– Разве не знал ты, ученый муж, что аррианского коня угнать невозможно, – сказала субхадра с насмешкой. – Куда ни направь его, возвращается он туда, откуда пришел.