Врата славы

Так впервые в жизни Ашурран познала обман, и горек был ее урок. Первое время немало она тосковала по объятиям Эльтиу и по его сладким речам. Удивительное дело: не питала она к нему ненависти и гнева, ибо понимала, что следовал он своей природе, желая стать свободным.

Но разочарование ее было сильно, ибо не похож был Ланкмар на то, что в мечтах ей представлялось. Грязны были улицы ланкмарских городов, текли в них по канавам нечистоты, и в каналах вода была такой мутной, что нельзя было ее пить. В каменных домах гуляли сквозняки; чтобы спастись от холода, постоянно топились печи, дым и чад наполняли комнаты, вместе с запахами прокисшего супа и щелока, употребляемого для стирки белья и мытья полов. Считали ланкмарцы аррианок дикарками, однако на взгляд Ашурран истинными дикарями были сами они. Неделями горожане не мылись и отхожие места устраивали прямо в домах или рядом, в то время как аррианки совершали омовение каждый вечер, если не препятствовала тому битва или рана, и устраивали отхожие места далеко за лагерем, заливая их известью. Из-за грязи и тесноты ланкмарцы часто болели и умирали, особенно младенцы, и нередко бывало, что из десятка детей выживал один или двое. Остальные же вырастали хилыми от недоедания и болезней, никакого сравнения с сильными детьми аррианок, с малолетства привычными к суровой степной жизни.

Нетрудно сказать, что вельможи ланкмарские жили намного лучше простого народа, и было у них в изобилии все то, о чем рассказывал бард Эльтиу: золото и шелка, пиры и охота. Но вельможи Ланкмара были надменны и жадны, золото было им дороже воинских подвигов, и жен своих они держали взаперти, как рабынь, хоть на словах относились к ним с благоговением. Великолепие Ланкмара подобно было красивому фасаду, за которым прячется пыль и мерзость запустения.

Глядя на все это, преисполнилась Ашурран презрения и уверилась, что судьбой предназначено Ланкмару пасть под копыта аррианских коней. Когда случится сие, только богам известно. Но давно уже прошли героические времена первых правителей Ланкмара, и мечи заржавели в ножнах, и кони разучились носить всадников в тяжелых доспехах.

Было, однако, прибежище для тех, кто мечтал о бранной славе – войско Ланкмара, усмиряющее диких горцев и лихих пиратов, отражающее набеги степных воительниц. Решила Ашурран, что будет ей по чести пойти в войско, коль скоро не придется драться с соплеменниками. Попыталась она добиться своего, но подняли ее вербовщики на смех – из-за юности ее, но еще больше из-за принадлежности к женскому полу. Ашурран рассердилась и отходила их плашмя своей саблей; однако пришлось ей после такого распрощаться с возможностью попасть в ряды королевских воинов.

Странствовала она по Ланкмару, и нелегко порой ей приходилось, поскольку плохо знала она язык и обычаи. Большей частью выдавала она себя за девушку из Хирменда, ибо свойственны тамошним жителям черные волосы и смуглая кожа; а свой меч и панцирь скрывала она под горской длинной накидкой, и волосы заплетала в одну косу, а не в четыре или восемь, как принято в степи.

Иногда зарабатывала она в поединках на базарных площадях, не гнушалась ремеслом наемного убийцы, и даже палаческим ремеслом случилось ей как-то раз заработать.

История сорванной казни

Однажды в городе Авенсис княжества Уаллах назначена была публичная казнь одного мошенника. Обвинялся он в многочисленных преступлениях, и среди прочего в подделке королевских золотых монет, что всегда каралось смертью. Приговорили его к отсечению головы. Уже с раннего утра вся площадь была заполнена народом. Жители Ланкмара любили подобные зрелища, не уступая в кровожадности аррианским воительницам.

Выяснилось, однако, что городской палач слег в болезни и не может совершить казнь. Тогда обратились стражники к толпе: найдется ли человек, способный выполнить работу палача и с одного удара отсечь осужденному голову? Пообещали такому добровольцу тридцать медных монет.

Трижды выкликали они, и никто не вызвался. Уж было собирались отменить казнь, как выступила из толпы Ашурран и сказала:

– Я могу это сделать.

Услышав ее голос, осужденный вздрогнул и побледнел.

Стражники переглянулись. Угадали они в Ашурран степнячку, и не по сердцу им это пришлось. Видя, однако, что ведет она себя мирно и наречием ланкмарским владеет, согласились они, чтобы показала она свое искусство. Ашурран вытащила из ножен узкую степную саблю и одним махом разрубила деревянный столб ограды. Толпа разразилась одобрительными возгласами. Стражникам ничего не оставалось, как заплатить ей обещанную сумму и подвести к осужденному.

Стоял он на коленях со связанными за спиной руками, в одной нижней рубашке и коротких штанах, низко опустив голову, и его золотые волосы были коротко острижены, открывая шею. Несмотря на это, Ашурран сразу его узнала, ибо был это лживый бард Эльтиу.