Врата Совершенного Знания

— А… поругалась с матерью. Старая шлюха, сифилитичка… Представляешь? Она продала мою лучшую картину. Подлинник Чэн Цайтуна. «Чаепитие». Она бесценна, а мать получила за нее всего несколько тысяч тайваньских долларов.

— Не кричи! Я приказал тебе быть на виду, чтобы люди знали, что ты остаешься на месте. Что же ты делала у матери в Пэйтоу, когда я хотел, чтобы ты была в Тайбэе?

— Приходится иногда навещать эту суку.

— Больше не делай этого. Я хочу, чтобы, занимаясь этой работой, ты была спокойна и уравновешенна. Насколько позволяет «райская пыль».

Мэйхуа выглянула в окно.

— Господи, как я ненавижу это место. Все эти деревья…

— Они защищают рокадную дорогу от воздушной разведки.

— Какие же они скучные. Не выношу их. — Они проехали сеть окопов, а потом свернули за угол под стволами артиллерийских орудий. — И пушки, — добавила Мэйхуа. — Я читала где-то, что это одно из самых хорошо защищенных мест на земле. Это правда?

— Да.

— Почему?

— Что почему?

— Для чего защищать эту кучу дерьма?

Ли Лутан правил машиной молча, пока не почувствовал, что Мэйхуа успокоилась.

— Юнг упорно сопротивляется, — нарочито рассеянно сообщил он.

— Не удивительно.

— Ты ожидала этого?

— Конечно. Он упрямый. И здоровый… очень здоровый. — Мэйхуа сделала усилие, чтобы собраться с мыслями. Ей на память пришел последний разговор с Мэтом, и Мэйхуа хихикнула. — А ты еще не пробовал выдирать ему ногти?

— Нет. А ты думаешь, это могло бы…

— Нет, забудь об этом! Слушай, Лутан… — Она пустила в ход самые льстивые интонации. — Ты знаешь, как я тебе благодарна. Ты дал мне цель в жизни, дело, идеал. Но давай посмотрим правде в лицо; на самом деле эта работа не для меня.

Ли уже хотел ответить, но тут у них над головой низко пролетели два истребителя. Он ударил по тормозам, и их обоих сильно тряхнуло.

— Что ты сказала? — переспросил Ли, когда они двинулись дальше.

— Неважно.

— Что-то насчет идеалов и дела, насколько я помню. Забавно слышать такие слова из уст дочери шлюхи и сбежавшего матроса-янки.

Мэйхуа опустила голову.

— И роли неплохие тебе перепадали, правда? А еще — «Золотая лошадь» и «райская пыль». Не будем о ней забывать.

— Я же сказала, что благодарна.

— Тогда докажи это!

— Как?!

— Завладей мыслями Юнга.

— Я должна это сделать?

— Конечно! — Ли сделал паузу. — Ты влюблена в него, не так ли? Верно я говорю?

— Да, если хочешь знать.

— И даже больше, чем влюблена?

— Иногда.

— Это, конечно, твое личное дело, но я буду наблюдать за тобой. Понятно?

— Понятно. — Мэйхуа вздохнула. — Сколько у меня времени?

— Немного. Сейчас уже почти конец февраля; скажем, три недели самое большое.

— Господи! Не уверена, что выдержу еще три недели на Цюэмое.

— Выдержишь. Тебе покажется, что дни бегут даже слишком быстро. — Ли с яростью переключил сцепление. — Этот молодой человек — крепкий орешек. Завтра я собираюсь показать ему ворота.

Мэйхуа положила руку ему на шею и принялась нежно массировать ее кончиками пальцев.

— Это так необходимо? Ворота ужасны.

— Они гораздо лучше того, что уготовлено нам по ту сторону. — Ли кивнул на материк. — Мобилизация их войск идет полным ходом, и я догадываюсь почему. Они знают, что мальчишка Юнг у нас и боятся лишиться своей тайны.

— Сколько времени понадобится твоим людям, чтобы использовать «Апогей» против «красных»?

— Слишком поздно! Даже если мы получим «Апогей» завтра, все равно времени не хватит. Нет, нам придется продать его американцам в награду за их вмешательство. Но только после того, как мы захватим власть. А все займет много времени. Саймон не будет так долго ждать.

— А что он сможет сделать?

— Не знаю. Он блефовал, когда сказал мне, что сделал фотографии и магнитофонные записи в самолете. Теперь я уверен в этом. Иначе он уже напечатал бы их. Но Саймон — боец, он не будет сидеть в Гонконге сложа руки.

— Почему же ты не обработал как следует сынка?

— Потому что, поспешив, я рискую потерять все, вот почему!

— Так чем я буду заниматься?

— Тем же, чем и всегда — мальчишкой. Завтра я проведу его через ворота, а потом можешь ублажать его. Как я уже сказал, настоящего допроса еще не было, но ясно, что он знает что-то.

— И он бы рассказал тебе об этом, если бы ты не разевал так широко свой рот в первый день. Ему нравится Тайвань. Не знаю почему.

— Ошибочка, — тихо сказал Ли, — но ее легко исправить.

— Неужели?

— Да. Сегодня с ним работал Цзиян. Он хорош. Сочувствие и все такое прочее… Кстати, Юнг клюнул на то, что Цзай знаком с Линьчунь. За это я тоже тебе благодарен. Сработало до некоторой степени. Юнг разговорчив. У него внутри все кипит и вот-вот вырвется наружу. Сегодня утром он был близок к этому; рассказал о запасной копии.

— Копия? Она все еще в Тайбэе?

— Возможно.

— Это решило бы все твои проблемы.

— Решило бы, но беда в том, что, по словам Юнга, единственную копию уже увезли.

— Похоже, Цзиян делает большое дело. Почему бы ему не продолжить работу, а меня освободить от нее?

— Цзай не приобрел над ним той власти, которая есть у тебя. — Ли улыбнулся. — Юнг заверил нашего доброго капитана, что я предатель и член движения за независимость Формозы. Он не боится слегка рискнуть.