Врата Совершенного Знания

Он быстро побрился, как всегда без удовольствия разглядывая себя в зеркале. Широкое в верхней части лицо его несколько сужалось книзу. Подбородок округлый, кожа смуглая, щеки пухлые. Когда большой овальный рот Мэта открывался в улыбке (а это происходило часто), щеки раздвигались, придавая лицу беззаботное, даже веселое выражение. Девушки считали его красавцем, но он никогда не мог понять почему. Может быть, этому способствовали характерные черты лица: не совсем европейские и не совсем азиатские. Отцовские волнистые волосы и темно-карие глаза — определенно западные. А высокие скулы унаследованы от матери-китаянки. Другим такое сочетание казалось привлекательным, но восточное и западное начала в душе Мэта без конца соперничали друг с другом, и он считал это большим неудобством.

Через несколько минут Мэт бросил бритву на сиденье и завел мотор. Отъезжая, он снова взглянул в зеркало и заметил, как над эстакадой мелькнули габаритные огни какой-то машины.

Еще через несколько минут Мэт свернул вправо по шоссе Чутунг и подъехал к сторожке, покрытой коричневой черепицей. Дежурный полицейский рассеянно взглянул на пропуск Мэта и поднял шлагбаум. Мэт развернул свою «блюбед» в сторону Индустриального шоссе Восток-11 и припарковал ее возле двухэтажного здания из светлого кирпича, где находился завод «Дьюкэнон Юнг». Отстегнув ремень безопасности, он вышел из машины, и влажный порыв ветра тут же распахнул полы его кожаной куртки, затрепыхавшей, как парус. Мэт вздрогнул, ему вспомнился первый урок, полученный от босса: погода на Тайване похожа на женщину. Изменчива и непредсказуема.

На первом этаже здания было тихо и темно. В подвале единственная лампочка освещала стальную дверь, которая защищала сверхсекретную экспериментальную лабораторию. Вход в нее был воспрещен даже для ведущих тайваньских сотрудников компании. Мэт приложил ладонь к мембране системы безопасности, дверь со свистом заскользила и открылась.

— Господи Иисусе!

Мэт переступил через порог и замер. Когда он видел эту комнату в последний раз, она являла собой образец производственного порядка. Одна треть огромной площади — «свободное пространство» — без единой пылинки, остальные две трети плотно заставлены лабораторными столами. Теперь здесь царил беспорядок. Столы разворочены, инструменты разбросаны, компьютерные клавиатуры и дисплеи на полу, — все вверх тормашками.

Увидев этот разгром в резком свете неоновых ламп, Мэт поначалу решил, что тут побывали хулиганы и уничтожили исследовательскую работу «Дьюкэнон Юнг». Мэт представил себе, как воспримет эту новость отец, и сердце его болезненно сжалось.

— Ленни?

Молчание. Мэт двинулся вперед, но нога зацепила катушку коаксиального троса.

— Ленни?

— Сюда.

Мэт взглянул вправо: Ленни Люк спешил ему навстречу, раскрыв объятия.

— Привет! Добро пожаловать!

К изумлению Мэта, друг крепко, по-медвежьи обнял его, чего никогда не делал прежде.

— Я уж думал, ты не придешь.

— И тебе привет. — Мэт снимал куртку и выпутывался из проводов. — Ты выглядишь ужасно.

— Да ну? — Ленни рассмеялся, но в смехе чувствовалось полное изнеможение.

Мэт внимательно разглядывал его. Грязные мокасины, выцветшие голубые джинсы, заляпанные чем-то розовым (Мэт решил, что это химикаты); рубашка, когда-то белая, теперь потемнела от пота… это нормально. Ленни часто выглядел таким образом, когда работал. Нет, Мэта беспокоило совсем другое. Его лицо. Ленни Люку было двадцать пять, и обычно вид у него был вполне здоровый. Круглое лицо китайца прорезали морщинки смеха, узкие раскосые глаза излучали жизненную энергию. Теперь, несмотря на неистовое возбуждение, Ленни казался совершенно опустошенным. Сальные лохмы волос, на тонких усиках остатки высохшей еды. У Мэта мелькнула мысль: а вдруг розовые пятна на джинсах Ленни — кровь? Но он сразу отбросил это предположение, как явно нереальное.

— Ты что, глаза покрасил?

Ленни потребовалось несколько секунд, чтобы понять смысл вопроса.

— Нет. — Он хихикнул. — Я просто давненько не спал. Вот и все.

Мэт потянулся к отброшенной куртке и ощупал один из карманов.

— Хочешь получить почту?

— Нет, я хочу поговорить. — Ленни со смущенной улыбкой все-таки схватил с полдюжины светлых конвертов и торопливо запихнул их в ящик стола.

— Духами пахнет. Очень сексуально.

— Ага… Послушай.

— Я слушаю. Что это за такое важное дело, из-за которого ты вытащил меня сюда посреди ночи? — строго спросил Мэт. — И почему нельзя было рассказать по телефону?

— По телефону… Вот смехота. — И Ленни опять захихикал. Это было похоже на частую икоту: легкие щелчки, с удивительной скоростью вылетающие из горла.

— Ленни?

Китаец тут же замолчал.

— Извини.

Мэт шагнул, и что-то зашуршало у него под ногой. Он глянул вниз и увидел груду пустых пакетиков из-под хрустящего картофеля и картонных коробок. Он поднял одну.

— Орехи в шоколаде. — Мэт с отвращением фыркнул. — Что все это значит?

— Господи, я думал, ты никогда не задашь этого вопроса! Еда, почта… заткнись наконец! Ведь мы говорим о будущем мира! Иди сюда.