Врата в Сатурн (СИ)

На борту «Тихо Браге» и близко не было тех удобств, которыми пользовались обитатели «Гагарина» и «звезды КЭЦ». Прежде всего, это была теснота: экипаж корабля состоял из трёх человек — командира, второго пилота и бортинженера, — к которым в пассажирских рейсах присоединялись врач и техник систем жизнеобеспечения, игравший заодно роль кока. Они размещались в трёх тесных каютах — капитан, согласно древней, уходящей корнями в эпоху парусников, традиции, в одноместной, остальные — в двухместных. Ещё четыре двухместные каюты предназначались для пассажиров; при необходимости они могли вместить до четырёх человек, но уже в «сидячем» варианте. Вообще, «Тихо Браге» не был рассчитан на длительные перелёты. Его дело — прыжки от «батута» к «батуту» да короткие, продолжительностью максимум, в сутки, перелёты между орбитами. Соответственно, и системы обеспечения, хоть и имели положенный запас, но изначально проектировались с расчётом на подобный режим. Что до жилых помещений — то в сравнении с этими узкими пеналами, двухместная каюта на любой из орбитальных станций казались сущими королевскими апартаментами в каком-нибудь из орбитальных «Хилтонов». Кают-компания, она же столовая, вмещала не больше пяти человек; принимать пищу приходилось в две смены, да и то люди цеплялись друг за друга локтями и передавали тубы с напитками и едой через головы соседа — впрочем, в невесомости это не было такой уж большой проблемой.

Отсутствие тяготения было вторым и, пожалуй, главным неудобством. На «Тихо Браге» оно отсутствовало почти всё время, за исключением редких посадок на Луну. Невесомость радует только космических туристов и новичков — да и то лишь первые несколько минут, пока кувыркаются в приёмном шлюзе — или спортсменов, упражняющихся в сайберфайтинге или «нуль-гимнастике» — так прозвали ещё один 'орбитальный вид спорта, появившийся совсем недавно и заключающийся в проделывании акробатических трюков в условиях отсутствия тяготения. В остальном же, невесомость — это постоянный источник мучительных неудобств, в которые превращаются самые простые мелочи, вроде гигиенических процедур или приёма пищи.

Сейчас на «Тихо Браге» кроме пяти членов экипажа размещалось ещё семь человек — пять сотрудников группы Гарнье, включая самого француза, и мы трое. Нам с Юркой отвели двухместный «пенал»; Миру же подселили к девушке-астрофизику. С ней же отправился и Дася; сама скрипачка, как и её соседка пришли в негодование, когда Юрка заявил, что не собирается кота выпускать переноски во время перелёта, и немедленно спасли пушистого члена «Зари» от такого тиранства. Я против такой замены ничуть не возражал, предупредил только, что пользоваться лотком и даже миской с водой в невесомости кот не сможет — а значит, помогать ему в этих жизненно необходимых процедурах придётся сердобольным обитательницам каюты. На том мы и расстались; Катя (так звали девушку-астрофизика) осталась сюсюкаться с новым соседом, Юрка потащил Миру в обсервационный отсек, любоваться видами Луны (как будто не «звезде КЭЦ» не успели насмотреться!); я же, вернувшись в наше обиталище, включил извлечённый из чемодана компьютер (в пассажирских каютах «Тихо Браге подобные излишества отсутствовали) и достал коробку с гибкими дисками. Следовало, пока было время, зафиксировать в дневнике события прошедших дней — с некоторых пор я старался делать это регулярно, с интервалом, самое большее, в двое–трое суток. Заветная же дискета с 'особо секретным дневником» осталась в контейнере — до неё очередь дойдёт на «Заре», когда я, устроившись в отдельной каюте, смогу вволю предаться воспоминаниям и размышлениям.

Поработать не удалось. Не успел я открыть текстовый редактор и настучать на клавиатуре хотя бы строку, как браслет на запястье (мы уже успели подключить свои девайсы к информационной сети «Тихо Браге») негромко пискнул, и тут же ему ответила никелированная сетка интеркома.

— Пассажира Алексиса Монахова вызывает капитан Сеннан. — сообщил мужественный голос. Сказано было по-русски, но с сильнейшим акцентов. — Жду вас в кают-компании ровно через десять минут.

И отключился. Ага, сообразил я, значит, второй пилот успел сообщить капитану о моём предложении касательно образовавшейся на борту вакансии, а значит, следует поторопиться. Я закрыл крышку компьютера, проверил, надёжно ли фиксируют его на столе эластичные ремни, и выплыл из каюты, не забыв тщательно запечатать за собой люк.

Кают-компания, она же столовая,– по сути, небольшой зал, в конце единственного в жилом отсеке корабля коридора, к уда выходили все каюты, — сообщалась через отдельный, внутренний люк с камбузом, но своего люка, отделяющего её от коридора, не имела. Люди собирались здесь только ради приёма пищи; всё остальное время кают-компанию оккупировал капитан «Тихо Браге», использовавший её в качестве рабочего кабинета. На стене кают-компании я обнаружил полный список членов экипажа и пассажиров.