Врата в Сатурн (СИ)

На том неловкость была исчерпана. Леднёв принялся с энтузиазмом расписывать программу исследований, которую он подготовил с расчётом на наши «омары», и как надеется получить разрешение на спуск на поверхность Энцелада. Я слушал и никак не мог понять: он ведь астрофизик, что ему делать на планетоиде, пусть даже и таком необычном? И, между прочим — с чего он решил, что это так уж интересно Юльке? Она, конечно, не откажется от прогулки на спутник Сатурна, но с профессиональной точки зрения он ей вряд ли заинтересует — ведь она, как и сам Леднёв, занимается физикой «тахионных зеркал», а это, как ни крути, весьма далёкая от науки планетологии область знаний.

Ответ астрофизика оказался для нас полной неожиданностью. В момент, когда «Тихо Браге» возник на орбите Энцелада, аппаратура, установленная на «Лагранже», засекла на поверхности планетоида сильнейший всплесктахионного поля — по словам Леднёва, далеко превосходящий по мощности всплески, возникающие при «штатных» срабатываниях «батутов», Изучив записи приборов, он определил координаты аномалии; оказалось, что они в точности совпадают с таинственным кругляшом, который я видел с борта «Тихо Браге» — и в котором, между прочим, заметил загадочный лиловый блеск. Леднёв о моём наблюдении, разумеется, ничего не знал — зато он уже давно выдвинул гипотезу, что в глубине пятна скрывается ещё один «звёздный обруч», огромный. Через него-то, говорил он, станция и попала в систему Сатурна, а что до странного колодца, который я принял за пятно — это не что иное, как дыра, пробитая во льду энергетическим выбросом при возникновении «тахионного поля».

Нечто подобное, припомнил я, было в одном из выпусков сериала «Звёздные Врата» — там точно так же вмороженное в антарктический ледяной панцирь кольцо-портал производит энергетический выброс-всплеск, проделавший в толще льда изрядных размеров каверну. Ещё одно совпадение с «той, прошлой» жизнью — и это, признаюсь, начинает меня напрягать. Может, я был таки прав, когда в шутку написал в дневнике, что всё произошедшее — и продолжающее происходить, — со мной не более, чем продукт моего собственного неуёмного воображения?..'

IV

— Второй — Первому. Отстрел! — прозвучало в наушниках. Я скосил взгляд на экранчик дальномера — порядок, шестнадцать с половиной метров! — и надавил на кнопку. Два хлопка, слившихся в один, несильный толчок — и «омар» неторопливо поплыл вверх. Отдача, реактивный эффект от двух вышибных зарядов не такая уж и слабая, и если якоря не возьмут лёд, придётся гасить скорость маневровыми движками и снова снижаться до предписанных пятнадцати плюс-минус три метра. На раме «омара» установлено три пары метателей и две я уже израсходовал.

Пискнул сигнал, загорелись зелёные лампочки — сигнал, что якорные гарпуны раскрылись штатно. И тут же отреагировали наушники:

— Второй — Первому. Визуально подтверждаю: гарпуны вошли глубоко, как нужно.