Врата Валгаллы

К счастью, раздвижные двери жилых отсеков не имеют запоров изнутри. Гросс, ворвавшийся внутрь как торнадо, буквально вздернул своего заместителя в воздух и вмазал того в стену лицом, тот даже руками спружинить не успел. Оторвал от стены — и повторил от души. Потом свалил тут же и только тогда оглядел поле битвы.

— Пульман... застегнись. Что у тебя с... Мать Безумия! Что ты сделал с ее лицом?

Было, пожалуй, большим вопросом, чье лицо выглядит живописнее. Нос у Ланге, по-видимому, был сломан. Но не дух. Кровь текла на подбородок и ниже, заливая комбез, он сплевывал кровью и смотрел снизу, но смотрел прямо.

— Мать твою, как у тебя рука поднялась на пилота? На своего пилота!

— И не только, знаешь ли, рука. Брось, Рейнар, не лукавь, какой из нее пилот. Что она, что та, другая — навынос собой торгуют. Но та хоть не без пользы, своего брата-пилота радует. А эта течет по ржавой железяке на глазах тысяч голодных парней. На хрен кому сдался этот лицемерный цирк?

— Ржавой? Когда это ты видел на Назгуле ржавчину?

— Назгул железный. Зачем ему женщина?

— Начальство говорит — нужна, стало быть, нужна. Через пару часов она сядет в кабину, и он это увидит. А у него, знаешь ли, имеется перекрестье прицела.

— Для меня это ничего не меняет. А вот для Назгула все может измениться. Он же на испытательном сроке, нет? Много глаз следит, куда направлена его пушка. Скажи-ка, комэск, не блазнится ли тебе, что вот проснулся ты однажды — ан уж и не человек вовсе? Железом-то ты Родине полезнее.

— Под трибунал отдам.

— Отдай. А что мне сделает трибунал? Пошлет на передний край? А я, собственно, где? Расстреляет? Нехай! Оно того стоит. Давай ее напополам, а? После можешь меня сдать, слова о тебе не скажу.

Рейнар Гросс сложил руки на коленях и вздохнул. Держась за стену, в дальнем углу кое-как подскребся по стеночке Вале. По лицу у него текла кровь, челюсть казалась неестественно перекошенной. Знаками он показал командиру, что опасается, будто бы Ланге ее сломал.

— Ну что за чмо ты, Ланге, право слово?

— Я довольно честное чмо, не находишь? К тому же я офицер, пилот, а она? Летающее мясо.

— С таким офицером никакого внешнего врага не надо, — буркнул Гросс. — Видеть тебя не могу. Отправляйся в кубрик, и ни шагу оттуда. После решу, что будем делать. Вале, Пульман — в медпункт. Ногами дойдете?

Первым пустили Вале, и ждали его, сидя в пустынном коридоре на лавочке, рядком. Натали время от времени трогала подушечками пальцев правую половину лица и морщилась. Боль была саднящей, и вскоре она, как перед сплошным забором, оказалась перед единственной мыслью: как она объяснит это Рубену.

— Знаешь, как мы знакомились с Эстергази? — неожиданно спросил Гросс.

Она издала невнятный звук, нечто среднее между «откуда мне знать» и «не очень-то и хотелось». Однако командир как будто не заметил.

— Он мне... ну, словом, сразу не понравился. Я хотел спровоцировать его и набить ему морду. А он набил морду мне. Из тех, за кем никогда не успеваешь.

Вале вышел с несколькими швами, но повеселев. Ему, видимо, поставили анестезию, да и челюсть оказалась не сломана, а вывихнута. Вздохнув, Гросс подтолкнул перед собой Натали, а сам протиснулся следом.

— Господи, Шельма, что ты со своими сделал?

— Тссс... нам бы что-нибудь... быстро, тихо и чтобы не так страшно, а?

Медтехник понимающе кивнул. В мгновение ока на бровь и губу наложили швы, синяки намазали противоотечной мазью, а поверх всего велели держать пластиковый пузырь с охлаждением.

— Это все? Медицинское заключение не нужно? Я имею в виду...

— Да понял я, что ты имеешь в виду, — отмахнулся Гросс. — Мы же вовремя успели, а? Нам и... эээ... записей бы не надо, лады? Пульман, ты ведь... эээ... в норме?

«Ну и норма у меня!» — подумала съязвить Натали, но — передумала. Не до юмора было как-то.

— Хотел бы я посмотреть, как выглядит тот, кто это сделал, — задумчиво молвил техник.

— Чего на него смотреть, — буркнул комэск уже с порога. — Как будто шасси его переехало!

* * *

— Что это?

«Что— что?» Вопрос, если задуматься, глупый, однако Назгулу было плевать. Голос в шлемофоне от бешенства аж осип.

— Какой... — он явственно подавился словом, или же слов не хватило, — это сделал?

— Ничего особенного, — лживым голосом заявила Натали, водружаясь в ложемент. — Время от времени это... ммм... случается.

Самой противно.

— Ну-ка позови мне Гросса, да побыстрей.

— Некогда, — с мстительной досадой возразила она.

Нахлобучила шлем, раздраженно щелкнув застежками. И каждый-то норовит на нее надавить! Черти бы забрали этих мужчин.

— Пульман готова.

— Пульман — пошла!