Врата Валгаллы

Сохранять дистанцию. Задраить порты. Погасить двигатели. Да-да, и прыжковые, конечно, тоже. Прыжковые — в первую очередь. Ждать патрульного катера. А до того — ждать с планеты разрешения послать патрульный катер. Долго. Демократическая бюрократия в действии. Решает, что делать с нежданно свалившимися на голову высокими гостями. При этом ни мы, ни они не безоружны. С той и другой стороны пальцы на кнопках пуска торпед. Причем наши торпеды — чуточку лучше. Они это знают. У них наши же. Только предыдущего поколения. Зиглинда не продает оружие, пока не поставит себе модификацию следующего поколения. И они, конечно, не возьмутся оценивать меру сумасшествия имперских маньяков: кто знает, какую провокацию способны учинить пять эсминцев, сопровождающих наше Первое Лицо.

Особенно когда Первое Лицо так нехорошо ухмыляется, включив обзорные экраны по всей внутренней поверхности капсулы.

— И мы, — сказал Кирилл, — в них нуждаемся? Гляньте, как они встали. Меж ними... да я эскадрилью проведу прежде, чем они выйдут на дистанцию поражения. Мы только из вежливости делаем вид, будто они нас блокируют. О, горе нам...

— Только в людях, сир. В факте массовых гиперпространственных перемещений военной техники. В демонстрации, что мы не одни.

— Сто сорок три обитаемые системы, — задумчиво произнес Император. — Экие ресурсы. А вот же ж — аморфное образование, может, и не бессмысленное, если глядеть изнутри... Но, для сравнения — наши лучшие единицы сложены в вектор, направленный во благо интересов планеты. И оно работает. Еще как. А их? Вектор устремления индивидуума у них центробежный, он стремится действовать скорее вопреки интересам общества, нежели ему на благо. Это называется свободой. Даже новые территории у них осваивает не государство, а корпорации.

— Несколько поколений назад их правительство сделало ошибку, выпустив из-под контроля Сеть. Сперва их деловая активность возросла. Простота совершения сделок, виртуальные деньги... Добавленная стоимость росла, тогда как товары, меняя собственника, годами не покидали складов. Устремления индивидуума, — Харальд усмехнулся, — обратились вовнутрь. Авантюристы научились извлекать выгоду, сигая не через забор склада, а через щель в корпоративных системах защиты. Их мир... скорчился у терминалов. Виртуальные товары и услуги, виртуальные деньги. Слыхал даже про виртуальный секс. Коллапс. Ну... — он развел руками, — это из серии анекдотов, которые мы рассказываем про них. Безусловно, есть те, что они рассказывают о нас.

В течение продолжительной паузы только пустые жестянки катались по полу. Вибрация корпуса отзывалась в них. Чтобы хоть на секунду занять руки, министр, наклонившись, собрал их, отправив все в «плющилку» мусоросборника. Не хватало им кататься тут по полу перед дипломатическими лицами. Да и наступишь, неровен час. Напряжение ожидания пульсировало в жилах, вонзало иголки в виски. Император, узрев за своим спутником порыв к полезной деятельности и, видимо, устыдившись праздности, тоже нагреб себе полную пригоршню оберток из фольги и разноцветной пленки, все от продуктов с авторазогревом, и...

— Упс!

Кирилл едва успел левой рукой перехватить язычок форменного галстука, уползающего в пасть «плющилки» на вакуумной тяге, а правой применил к ни в чем не повинной корзине прием, каковой мужчины всегда применяют к бытовой технике, когда та их разочаровывает. Сиречь — удар кулаком по корпусу. Не помогло. Галстук зажевало по всей длине, и даже если бы общими усилиями — Харальд как раз раздумывал о применении церемониального кортика в качестве отвертки — его удалось спасти, едва ли он был бы способен украсить собой императорскую особу, стоявшую тут же, на коленях, с вытянувшимся и разочарованным лицом.

Только этого не хватало. Китель... без галстука. Мало того, что дурное предзнаменование. Искать запасной по кофрам в багажном отделении... Отдать свой — благо, все мы носим одинаковую форму... Почему бы нет, но что делать с Императором, которого в виду приближающихся патрульных судов трясет в припадке совершенно подросткового бешенства?

— Они нас не посадят, — прорычал он. — Не под их долбаными пушками.

Мир вокруг внезапно обрел хрустальную хрупкость, будто все живое разом окунули в гелий.

— Сир? — произнес он осторожно.

Усилием воли Кирилл взял себя в руки. Вот только губы у него были совершенно белыми. У каждого человека, вспомнил Харальд, есть спусковой крючок. Я даже знаю, где он у меня.

— Я их ненавижу, — разомкнулись белые губы. — За то, что я здесь, и за то, что я здесь — просителем. Они меня не посадят!

Пальцы его, словно ненароком блуждая, переключили рычажок связи. Теперь исходящие отсюда приказы обязательны для всех эсминцев сопровождения.

— Вариант... «бис»?