Врата ведьмы

Фардейл поспешил на помощь брату, перепрыгнув через тело Мисилл. Умоляя одним взглядом, Могвид протянул ему руку. А плоть его конечности уже таяла. Она все еще болела, но на глазах изумленного оборотня его застывшее тело вновь видоизменялось, как и пристало си’луре. Он помнил, как подглядывал за Мисилл в роще.

Добрая Матушка, получается!

И в этот миг Фардейл прянул вперед, смыкая челюсти на туловище крошечной змеи. Он намертво вцепился ей в хвост.

— Нет! — забыв о боли, закричал Могвид.

Змея разжала зубы, изогнулась и впилась Фардейлу в нежный кончик носа. Волк жалобно взвыл.

Могвид попытался схватить пака’голо, но его расплавившаяся рука не повиновалась. Промахнувшись, он стукнул Фардейла по носу, а морда волка уже начинала таять под воздействием яда. Их плоть смешалась.

Не на шутку напугавшись, Могвид попытался отдернуть руку, но понял, что прилип намертво. Вызывающий преобразование яд растекался по их телам, объединяя волка и человека в одно целое.

«Что же ты наделал, брат», — зазвучал в его голове голос Фардейла. Простые слова, а не обычные для волка картинки-образы.

Если бы он знал!

Могвид терял себя. Окружающий мир потемнел, исчезая. Он чувствовал, что не один проваливается в пылающую тьму, но сказать ничего не мог — рот пропал.

«Фардейл, ты меня слышишь?»

Никто не ответил. Тьма сгустилась до полной черноты. Могвид мысленно кричал и звал на помощь. И наконец услыхал отдаленные голоса, звучащие будто со дна колодца.

— Что это с ними?

— Не знаю. Похоже, будто они расплавились.

— А змея Мисилл?

— Мертва.

— А Могвид и Фардейл?

Слушая неспешную беседу, Могвид изо всех сил пытался закричать, что он тут, он жив! Но жив ли он? Последняя мысль повергла его в ужас. Он потянулся к голосам, продолжавшим разговор, надеясь использовать их как спасительный канат и вытянуть себя из мрака.

— У нас есть более насущные заботы, — сурово произнес мужчина.

Могвид узнал Тайруса. С каждым словом голоса становились громче, а тьма рассеивалась.

— Крал почти добрался до гриффина, — продолжал Тайрус.

— Но нельзя же их бросить так, — возразила Ни’лан.

— Погодите! — прервал ее Мерик. — Что-то происходит.

Завеса мрака упала, будто ее отдернули. Вновь вспыхнул свет. Огонь факела. Могвид открыл глаза. У него есть глаза! Ощупал пальцами лицо. Потом сел и внимательно оглядел себя. Он вернулся в то же самое тело. Погладив кожу, он в этом окончательно убедился. Цел и невредим, хотя и голый, а беспорядочно сброшенная одежда лежала под ним.

Ощущая на себе взгляды, Могвид встал и прикрылся ладонью.

— Что произошло с твоим братом? — спросила Ни’лан.

Сколько Могвид ни озирался, но так и не смог увидеть Фардейла.

— Я видела, как вы вдвоем расплавились, — продолжала нифай. — Единый комок переливающейся плоти.

— Один уйдет целым, — прошептал человечек. И сказал громче, для всех: — Пророчество! — Он поднял руку и сосредоточился. Почувствовал, что его кости подобны топленому маслу. Приказал коричневому меху прорасти вдоль предплечья. — Я снова могу изменяться! Я свободен от проклятия!

— А Фардейл? — поинтересовался элв’ин.

Могвид огляделся еще и еще. Брат исчез, будто его и не было. С трудом он погасил торжествующую улыбку. Наконец-то. Он избавился от брата.

Стоящий в двух шагах Тайрус проговорил, не отрывая взгляд от дальнего конца зала:

— Крал приготовился.

Мерик и Ни’лан обернулись.

Только Могвид смотрел на маленькую, скрюченную змею, безжизненно лежащую на полу.

«Придут двое скованных, один уйдет целым».

Могвид улыбнулся. Этим одним оказался он.

Крал стоял перед гриффином. Высокие врата Вейра нависали над ним, широко раскинув крылья. За изогнутыми клыками виднелась львиная морда. Благодаря связи с темной магией горец почувствовал чудовищный сгусток силы, пульсирующий в глубине эбенового камня. И понял, что его собственное сердце старается биться с ним в такт. В глубине души он ощущал отметину Темного Властелина как болезненный ожог, черную руну, впечатанную в стихийную магию камня.

На краткий миг руки Крала нерешительно дрогнули. Он отвел взгляд от рубиново-красных глазищ гриффина и оглянулся на посеребренный трон его народа. Кровь короля-д’варфа заливала спинку и сиденье. Горец крепче сжал топорище. Нет, нельзя упустить надежду. Цитадель, родовое обиталище его народа, и Ледяной Трон его клана должны быть очищены раз и навсегда!

Шагнув назад, Крал поднял оружие, сжав топорище двумя руками. Горец знал, что выказывает открытое неповиновение повелителю, который дал ему силу победить д’варфов, но остановиться уже не мог. Он пересек черту, из-за которой возврата не было. Он тихонько поклялся самому себе, что, едва управится с делами здесь, попытается искупить вину перед Темным Властелином — выследит ведьму и сожжет ее сердце на алтаре, сполна уплатив долг крови.