Врата ведьмы

— Григрел, как это может быть твоим домом? Ведь ты был на том берегу огненной реки.

Ворг, все еще ежась, подполз к ее ногам.

— Я ходить охота. Оставлять пещеры. Ходить далеко искать листья снипснип. — Он поднял мешочек, набитый листьями с красной окантовкой, который нес на поясе. — Плохой живот делать хороший. Много болеть, болеть, болеть.

— Он собирал лекарственные травы, — потрясенно проговорила Мама Фреда. — Наверное, он целитель своего племени.

Элена сердито оглянулась, а затем опустилась на колени рядом с воргом.

— И что было дальше?

— Тогда плохой, плохой, быстро начинаться плохой, — покачал головой синекожий, а потом втянул ее в плечи. Издал несколько звуков, похожих на свист от падения камней. — Небо сердиться. Бум! Деревья падать с неба, гореть, гореть, гореть.

— Нападение на Стормхейвен, — прошептал Джеррик.

— Григрел прятаться. — Ворг накрыл голову руками. — Плохое быстро начинаться остановилось. Григрел идти смотреть. — Он сопровождал слова ужимками, выглядывая из-под ладоней. — Григрел идти домой быстро, быстро, быстро. Увидеть… — Он быстро глянул на Элену. — Река течь. Плохо, гореть, плохо. Ходить домой никак.

— Значит, ущелье возникло, когда здешняя земля напала на Стормхейвен, — выпрямилась девушка. — Лава помешала ему вернуться домой.

— Вторая линия защиты, — сказал Эр’рил. — Скрывает то, что здесь находится.

— Врата Вейра, — задумчиво протянула Элена. — Может, ворг знает что-то о мантикоре?

— Спроси его.

Элена кивнула.

— Григрел, ты знаешь о большом черном камне? У него тело, как… как… — она указала на Тол’чака, как у огра, только с хвостом скорпиона.

Синекожий сморщился, явно не понимая, о чем идет речь.

Элена присела на корточки и вздохнула.

— От воргов всегда вреда больше, чем пользы, проговорил позади нее Веннар.

— А скорпионы… — Тол’чак повернулся к нему. — Скорпионы водятся в этих землях?

Теперь уже сморщился предводитель д’варфов.

— Нет, по-моему… Думаю, что нет, не водятся.

— Тогда как он может понять, о чем спрашивает Элена?

Огр вышел вперед, вытаскивая из сумки, висящей на бедре, сердце-камень, тускло светившийся при бледном солнце.

Ворг выпучил глаза при виде драгоценности.

Опираясь на д’варфовский молот, Тол’чак наклонился к воргу. Подняв камень так, чтобы свет проходил через него, он спросил:

— Григрел, ты видел что-то похожее на темное существо, которое внутри?

Синекожий его, похоже, не слышал. Перепончатые пальцы сами собой тянулись к драгоценному камню.

— Красивый, блестящий, хороший.

Тол’чак убрал сердце-камень подальше от присосок на пальцах ворга.

— Нет-нет, смотри в середину.

Очень неохотно Григрел опустил руки и вытянул длинную шею. Запрокинув жабообразную голову, он вглядывался в реликвию народа огров.

— Блестящий, хороший…

И вдруг ворг запнулся, издав сдавленный вскрик.

Его взгляд заметался между Тол’чаком и камнем. В глазах, выпученных от ужаса, мелькнуло озарение. Он отпрыгнул и сжался в комочек. Двумя руками он отталкивал от себя нечто незримое.

— Плохой, плохой, мерзкий, плохой…

— Он знает. — Элена обернулась к Тол’чаку.

Тот кивнул и пристально посмотрел на скорчившегося ворга.

— Где, Григрел? Где это мерзкое плохое место?

— Нет, нет, нет. — Синекожий спрятал лицо в ладонях и упал ничком на камни. — Плохой идти нельзя. Мерзкая черная тьма плохо.

Элена протянула руку и ласково коснулась дрожащего плеча.

— Пожалуйста, Григрел, скажи нам.

Ворг поднял синеватую руку. Обернувшись, чтобы проследить, куда он указывает, Тол’чак увидел всю ту же остроконечную гору, о которой рассказывал Магнам.

— Ги’холлманти, — пробормотал он.

Услышав это, ворг забился в судорогах, будто пытаясь зарыться в скалу.

— Он знает старинное название наших рудников, — нахмурился Магнам.

— Большое зло способно пережить века. — Тол’чак покрепче сжал сердце-камень.

— По крайней мере, — Эр’рил повернулся к внушающей страх горе, — это подтверждает, что врата мантикоры здесь.

— Ты можешь провести нас туда? — обратилась Элена к жабообразному существу.

— Никто не ходить, — пропищал ворг. — Плохой, мерзкий.

— Ну пожалуйста, — прошептала ведьма.

Григрел только дрожал и корчился.

Мама Фреда протиснулась мимо Тол’чака.

— Может, предложить ему обмен? — сказал она. Воргам, кажется нравится торговля.

— Мой кинжал, — приказала Элена Джеррику.

Элв’ин кивнул и вложил рукоять в протянутую руку. Девушка показала кинжал существу. Покрутила его туда-сюда, чтобы скудный солнечный свет заиграл на клинке.

— Григрел…

Ворг завороженно следил за блестящим лезвием. Он уже выпрямился и сел.

— Сверкающий, хороший… — Его пальцы потянулись к кинжалу.

— Да. И он может стать твоим, если ты проведешь нас к плохому мерзкому месту. Покажи нам, где находится ночной камень.

— Никто не идти! — Григрел отдернул руку.

— Кажется, кинжал его не прельщает, — сурово произнес Эр’рил, погладив эфес вложенного в ножны меча. — Но у меня есть полоса доброй стали, которая может принудить его быть сговорчивее.

— Не надо никого принуждать, — возразила Элена. — Мы не имеем права. — Она вздохнула и нахмурилась.