Врата ведьмы

– Как замечательно… Молодость гораздо важнее, чем золото или власть. Она – подлинное сокровище этой жизни.

Джоак потянулся к темному огню, заключенному в посохе. Может, он и стал дряхлым стариком, но все еще владеет волшебством. И тут, к своему ужасу, обнаружил, что деревяшка пуста.

– Я же говорил, что отдам тебе посох, – печально улыбнулся Грэшим. – И всю магию, которая в нем заключена. Но, к несчастью, мое заклинание потребовало слишком много магической силы. Да, мне понадобилась вся магия посоха, чтобы завершить начатое преобразование.

– Ты провел меня!

– Я сыграл на твоих собственных темных страстях, – отмахнулся от обвинения маг. – Ты явился сюда не для того, чтобы спасти мир. Это всего лишь оправдание. Ты пришел потому, что жаждал завладеть моим посохом и его магией.

Колени Джоака дрожали. Он хотел было возразить, но не сумел натянуть лживую маску. В глубине души брат ведьмы знал, что Грэшим прав.

– У меня такое ощущение, – вздохнул колдун, – что я воспользовался твоей неопытностью. Поэтому прими от меня маленький подарок – без всякой награды, просто так, по доброте моего юного сердца.

Джоак поднял глаза.

– Ответ на твой вопрос кроется в тебе. – Маг взмахнул рукой. – Не нужно никакой черной магии, только твоя собственная. Ответ всегда был в тебе. В тебе и в том кусочке сна в облике девчонки.

– Кесла ушла! – Джоак зажмурился. – Ее поглотил Вейр!

– Ой, я не могу… С каких это пор сон может взять и уйти? Разве тот, прежний, Широн погиб после сражения с Ашмарой? Пока жива пустыня, сон тоже будет жить.

Ощутив разгорающуюся надежду, брат ведьмы сильнее навалился на посох.

– Ты – ваятель. Вокруг – сонная пустыня. Призови девочку в пески.

– А у меня получится? – моргнул Джоак.

– О, как бы мне хотелось стать твоим учителем! – Грэшим закатил глаза. – Ты – чистый белый лист. – Потом вздохнул и заговорил серьезнее: – Конечно же ты можешь ее оживить… Если постараешься как следует.

Джоак помнил слова шамана Партуса о созданиях сонной пустыни – пристальное внимание может вытащить их из песков. Он решительно шагнул к Грэшиму.

– Но если я и верну Кеслу, что с того? Последний раз она потерпела неудачу.

Маг долго смотрел на него, а потом неохотно ответил:

– По-моему, я сказал тебе достаточно. Хочешь праздновать победу, выяснишь остальное сам.

Он отступил, подняв ладонь в прощальном жесте.

– Подожди!

– Ищи в себе, Джоак. Ищи в себе, – и маг исчез.

Разгоревшиеся было угли надежды подернулись холодным пеплом. Чего он добьется, воскресив Кеслу? Она – сон. Если погибнет пустыня, погибнет и она. А Джоак не перенесет вторичной смерти любимой на его глазах.

Опираясь на посох, он окинул взглядом пустыню. Под его ногами пески почернели, окрашиваясь злом, источаемым василиском. Тьма распространялась все шире и шире по светящейся поверхности. В ужасе Джоак осознал, что еще немного – и весь песок почернеет. Сломленный, он склонил голову, глядя себе под ноги.

И вдруг пришло озарение, выжигая все чувства, оставив один только холодный страх. Он рухнул на колени, а где-то в отдалении послышалось каркающее хихиканье.

«Будь ты проклят, Грэшим!»

Теперь брату ведьмы стала понятна роль, отведенная ему и Кесле. Он бросил посох и закрыл лицо руками. Слишком жестокой получалась расплата.

Сидя посреди пустыни, Джоак понимал, что иного выбора у него нет, но никак не мог заставить себя начать. Отогнав все мысли, он представил глаза Кеслы, цвета сумеречного неба – таким оно было в полночь в оазисе Оу’шал, вообразил ее бронзовую кожу, нежную, как мельчайший песок. Он вспоминал ее мягкие губы, их ласковое и теплое прикосновение, изгибы ее тела, в которых хотелось раствориться без остатка. Он вызвал любовь из глубины своего сердца, все еще кровоточащего от недавней потери. Взаимную, как он знал, любовь.

– Господин? – раздался совсем близко голос.

Джоак вздрогнул и увидел облик, повергнувший его в панику. Перед ним, склонившись и протягивая руку, стояла Кесла.

– Вы не подскажете, куда я попала? – Девушка оглянулась на чернеющие пески. – Я потеряла друзей… – Она прикоснулась ко лбу. – Мы были в Южной стене.

Опираясь на посох, Джоак поднялся на ноги.

– Кесла…

Она удивилась, что незнакомец назвал ее по имени.

– Мы где-то встречались, господин?

Джоак грустно улыбнулся в ответ на ее настороженный взгляд. Несмотря на печальные обстоятельства, как хорошо вновь увидеть ее.

«Прими всю мою любовь, – молил он, – иначе у меня недостанет сил сделать то, что нужно».

Сосредоточившись, он чувствовал, как часть души покидает сердце, вдыхая жизнь в то, что вызвали из небытия его печальные грезы. Все, что мог, он вложил в образ любимой. И, отзываясь на его усилия, она становилась более плотной, настоящей. Джоак заметил капельки пота, бисером выступившие над бровью, испуганную настороженность – и вдруг в ее глазах мелькнул огонек узнавания. Не отводя от него пристального взгляда, Кесла шагнула ближе.

– Джоак?

Чтобы сдержать слезы, он плотно сжал веки.

– Нет, – хриплым прерывающимся голосом ответил брат ведьмы.

Он не хотел, чтобы она его узнала.

– Это ты! – Кесла подошла вплотную. От ее тела исходило тепло.