Врата жизни

– Эй, ты сам следи за собой! Еще неизвестно, кто из нас пьянее. Повторяю: она сама сказала мне это, и еще много чего наговорила сегодня утром. Она даже просила меня жениться на ней.

Сердце Гарольда болезненно сжалось, он похолодел. Что-то в интонации Леонарда, в его несомненной уверенности подсказывало, что он говорит правду. Каким бы пьяным он ни был, он явно отдавал отчет в своих словах. Однако несмотря на окрепшее и ужасающее его самого ощущение искренности сказанного, Гарольд мог отозваться лишь возгласом отрицания:

– Лжец!

– Я не лжец! – парировал тот, возмущенный тем, что ему не верят, хотя он говорит самую настоящую правду. – Сегодня на холме, там, за домом, она попросила меня жениться на ней. Я пришел туда по ее же собственной просьбе. Вот так! И я докажу тебе. Читай сам!

И с этими словами Леонард извлек из кармана злополучное письмо с приглашением и протянул его Гарольду, рука которого дрогнула, когда он брал конверт. К этому времени он почти отпустил вожжи, и лошадь шла совсем тихо. Даже в ярком свете полной луны прочитать текст было трудно. Гарольд склонился над письмом, поднося его к фонарю, закрепленному на облучке. Удержать вожжи, раскрыть конверт и держать бумагу рядом с фонарем – одновременно сделать все это ему никак не удавалось. Убедившись, что почерк на конверте принадлежит Стивен, он в досаде вернул письмо Леонарду.

– Открой его! Прочитай! Ты должен сделать это, должен! – воскликнул Леонард. – Ты назвал меня лжецом, так прочитай теперь доказательство того, что это не так. Если ты не сделаешь это, я попрошу Стивен, чтобы она сама тебе все подтвердила!

Гарольд представил себе, как мучительно может быть для Стивен участвовать в таком споре. Он не мог допустить, чтобы любой поворот его конфликта с Леонардом мог ранить ее… Нет, если узнавать правду, то не такой ценой! Он вынул листок из конверта, поднес его к фонарю. Письмо трепетало в его дрожащей от волнения и усилий руке. В мутноватом взоре Леонарда мелькнуло злорадство – ему доставляло удовольствие откровенное страдание Гарольда. Тот посмел его оскорблять, называть скотиной и лжецом, так пусть получит за это! Пусть проглотит свои слова!

Однако по мере чтения лицо Гарольда прояснялось.

– Да ты просто негодяй! – рассерженно бросил он. – Это письмо – всего лишь вежливое послание молодой девушки давнему приятелю, она обращается с самой заурядной просьбой о встрече. А ты превратил это в предложение о браке? Позор!

Гарольд говорил это, не возвращая письмо, хотя Леонард протянул уже руку, чтобы забрать его. В глазах пьяного мелькнули опасные искры. Он понимал, что разговор зашел слишком далеко, знал, как отреагировал бы его отец, узнай он все от Гарольда и в невыгодном свете. Кроме того, в глубине души он все же испытывал легкие уколы совести. А в ярости Гарольда, в его внезапной озабоченности Леонард уловил то чувство, что таилось за внешней сдержанностью: ревность, вызванную истинной любовью. Леонард постепенно трезвел, и это помогало ему мыслить яснее.

– Верни мне письмо! – заявил он решительно.

– Подожди! – Гарольд снова поднес листок ближе к фонарю. – Это не к спеху. Сперва возьми свои слова назад.

– Какие слова?

– Главную ложь, сказанную тобой: что мисс Норманн просила жениться на ней.

Леонард осознавал, что силой он не сможет отобрать бумагу у Гарольда – тот заведомо крепче и трезвее; однако в душе его закипал холодный гнев, злость нарастала, так что интонация его изменилась, обретая нечто змеиное – медленное и свистящее. Опьянение окончательно прошло, смытое волной ненависти и ледяной страсти.

– Я сказал правду. Богом клянусь, все так и случилось! Письмо, которое ты присвоил и не желаешь возвращать, служит доказательством того, что я пришел на встречу по ее собственному приглашению, и Честер-хилл выбрала она сама. Когда я пришел туда, она меня уже ждала. Сначала она заговорила о постройке там небольшого дома, и я даже не понял, к чему она клонит…

Он говорил с таким торжеством, с такой несомненной убежденностью, что Гарольд чувствовал, что все это правда, а потому не выдержал и прервал Леонарда:

– Остановись! – прорычал он. – Не хочу выслушивать все это. Не хочу даже знать.

Гарольд закрыл лицо руками и застонал. Если бы рассказчик был совершенно незнакомым человеком, ему грозила бы скорая смерть от удушения, но Гарольд был знаком с Леонардом с детских лет и не мог отрицать, что тот дружил со Стивен. Приходилось с горечью признать, что он говорит правду.

Мстительный огонь в глазах Леонарда стал ярче. Теперь он напоминал змею, готовую броситься и укусить намеченную жертву. И в этом юноша приобрел уже некоторый опыт.

– Я не намерен останавливаться, – медленно и весомо произнес он. – Я собираюсь продолжить и рассказать тебе все, как оно было, все, что я сочту нужным. Ты назвал меня лжецом – дважды! Ты обзывал меня и другими гнусными словами. А сейчас выслушай правду, полную правду, ничего кроме правды. И если ты не захочешь выслушать меня, найдется кто-нибудь такой, кто захочет.