Врата жизни

Комната была красиво обставлена, украшена цветами и ветками. Даже с того места, где стояла Стивен, то есть от двери, можно было оценить красоту окрестного пейзажа. Видно было не только побережье, с которым она успела неплохо познакомиться из окон своего замка и во время прогулок, но и дальняя перспектива на юг и запад, отделенная от замка холмами.

Хозяйка не могла не заметить восторга девушки.

– Ты очарована моей комнатой и видами из окон. Нет нужды задавать вопрос, я и так вижу.

– Это самое прекрасное место на свете! – воскликнула Стивен с глубоким вздохом.

– Я рада, что тебе нравится здесь. Я живу тут уже около сорока лет, и все эти годы были для меня мирными и счастливыми. А теперь позволь предложить тебе чай.

В тот день Стивен покинула мельницу, впервые за много дней чувствуя, что сердце ее начинает отогреваться. Они с Серебряной леди представились совсем просто и коротко: Рут – Стивен, и все. Только имена, никаких уточнений, никаких подробностей. Девушка не сомневалась, что в жизни незнакомки таилась какая-то загадка, а за светлым, безмятежным обликом скрывалась печаль, преобразившаяся в бесстрашный покой и мудрость. Судя по одежде дамы, она была квакершей. Но почему вела такой замкнутый образ жизни, как существовала долгие годы вдали от мира и почему не интересовалась положением и персоной своей внезапной гостьи, было совершенно непонятно. Единственное, что удалось узнать Стивен, это краткая записка от поверенного по делам имения, что – из-за перехода собственности к другой ветви семьи, она должна, в случае если потребуется, освободить арендуемый дом «по воле новых владельцев».

Стивен заручилась согласием Серебряной леди на новый визит. Девушка полагала, что в следующий раз удобнее будет расспросить хозяйку о том, кто она и какие обстоятельства привели ее в это место. По крайней мере, подобные вопросы будут уже не столь неловкими при продолжении знакомства.

Так получилось, что характеры и манеры женщин удачно сочетались, и после нескольких встреч они считали себя подругами. Суровость нравов квакеров и простота быта Серебряной леди привлекали привыкшую к роскоши Стивен, а естественность манер и непринужденность загадочной дамы были уравновешены изысканной вежливостью. Они общались на равных, и эта свобода и теплота были тем, в чем Стивен нуждалась больше всего.

Уклад жизни Серебряной леди был устойчивым, рутинным и оттого завораживающе спокойным. Что бы ни заставило ее покинуть большой мир, дама не склонна была рассказывать об этом, а Стивен так и не решалась задавать вопросы, уважая чувства новой подруги.

Постепенно для девушки стало привычкой заезжать верхом или приходить пешком на мельницу ранним вечером, когда ей было особенно одиноко и грустно. Как-то раз она толкнула внешнюю дверь, никогда не запертую, и пошла вверх по уже хорошо знакомой каменной лестнице. Она была уверена, что, как обычно, найдет хозяйку сидящей у окна – руки на коленях, спокойный взгляд устремлен в пространство, лицо сосредоточенное и серьезное, словно женщина погружена в молитву…

Стивен негромко постучала в дверь, предупреждая о своем приходе, а потом вошла в комнату. Сестра Рут встала со своего излюбленного места, чтобы радостно приветствовать гостью. В ее приветственном восклицании звучала искренняя симпатия, вызывавшая живой отклик в сердце девушки. Внезапно волна острой боли пронзила Стивен, словно все понесенные потери, вся тоска и одиночество нахлынули разом, заставив ее покачнуться и охнуть. Серебряная леди, встревоженная неожиданной переменой, поспешила подхватить девушку, обняла ее и взглянула пристально в лицо, а потом посадила рядом с собой.

– Расскажи, – пошептала она ласково, – расскажи мне, дорогое дитя, что терзает тебя? Когда называешь свои горести по именам, делаешь первый шаг к обретению мира и утешения.

– О, я так несчастна, так несчастна! – простонала Стивен в отчаянии.

Хозяйка хорошо знала, как важно порой молчать и слушать, не торопить собеседника, а потому ждала, пока Стивен переведет дыхание, отведет ладони от пылающего лица, наберется сил, чтобы заговорить. Каково бы ни было горе, затаившееся в душе, рано или поздно оно обретает голос. Девушка дрожала, словно в лихорадке, в потом прошептала, не раскрывая лица, низко склонив голову:

– Я погубила человека!

Серебряная леди была потрясена до глубины души. Эта прелестная, красивая и нежная девушка никак не казалась ей убийцей! Неожиданное признание, вырвавшееся с такой болью и мукой, напоминало взрыв мрака посреди сияющего летнего полдня. Дама всплеснула руками и ахнула, так что Стивен не могла не взглянуть на нее. И только в это мгновение девушке пришло в голову, как странно прозвучали ее слова и какие образы могли вызвать. Встряхнув головой и желая как можно скорее успокоить Серебряную леди, она торопливо пояснила: