Вратари — не такие как все

В конце концов письмо пришло. Одним субботним утром — о, что это было за утро! — в письме из «Боро Юнайтед» спрашивалось, не хочу ли я посетить их с целью просмотра в следующую субботу, и если хочу, то мне надо быть на их стадионе в половине десятого, где меня будет ждать автобус. В тот день у меня была игра на первенство графства среди школьников, но я полагал, что смогу поймать обоих зайцев, и в назначенное утро был на месте за час до отхода автобуса. По правде говоря, я был не первым, там уже сидели трое или четверо ребят. Швейцар при входе улыбнулся: «Чуть поспешили, да?», словно он находил это забавным, а мы просто молча сидели. Мы, наверное, за все время друг другу и слова не сказали, так каждый из нас нервничал.

Потому что это производит довольно сильное впечатление: огромный мраморный холл, который наводит тебя на мысли обо всех знаменитых игроках, которые проходили через него. Пока мы там сидели, кое-кто прошел мимо нас: Дик Роуз, здоровенный центрхав — он о чем-то пошутил со швейцаром и показался мне приятным парнем; Сэмми Фрост, крайний нападающий. Они глянули на нас вполглаза и вошли в дверь с надписью «Посторонним не входить», и я подумал: доведется ли мне когда-нибудь вот так же войти в эту дверь?

Постепенно стали приходить новые ребята с сумками или пакетами, и мы немного разговорились. Большинство, похоже, были лондонцами, как и я. А потом мы услышали, как снаружи подъехал автобус, и наконец появился Рэг Джеймс — тренер юношеской команды. Он был очень высоким, лет сорока, и мне понравилось, как он выглядит, как улыбается. Он сказал: «Отлично, ребята, давайте посмотрим, все ли здесь», и проверил нас по своему списку. Оказалось, что не хватало только одного, и вскоре он появился — невысокий рыжеволосый парень, весь красный и запыхавшийся, а Рэг Джеймс сказал ему: «Надо быть пошустрее, сынок, если хочешь когда-нибудь стать настоящим футболистом».

Мы провели выставочную игру в Руислипе, где у «Боро» есть тренировочное поле: помню, что туда пришлось добираться довольно долго. Рэг отлично держался с нами, и другой тренер, Вилли Пратт, тоже: оба болтали и много смеялись, но я почему-то был не настроен разговаривать, так же, как и тот рыжий парень, который сидел позади меня. Он все время приговаривал: «Опоздал на поезд, опоздал на поезд». Это его, судя по всему, действительно, очень беспокоило. Я сказал ему: «Да не переживай, теперь-то ты здесь, правда?», но это, кажется, не слишком его утешило.

Мы ехали и ехали, выехали за пределы Лондона и двигались дальше до деревенской местности, которая была очень красива — разные поля и все такое. Живя в городе, мы не очень-то часто видели такой пейзаж, разве что когда по праздникам выбирались к морю или если мой старик брал меня на какой-нибудь матч, на который мы ехали на экскурсионном поезде — тогда можно было смотреть в окно. Думаю, в тот день я получил бы еще большее удовольствие, если бы не мысль о том, чем все это закончится и как я сыграю.

Я попытался вычислить, кто был вторым вратарем. Конечно, не этот маленький рыжий парнишка, он был слишком невысок. К тому же, когда я спросил, на каком месте он играет, он ответил: «Правого крайнего», так, как будто стыдился этого.

Когда мы добрались до места, то оказалось, что футбольное поле расположено посреди настоящих полей. Не так, как в Скрабсе, где вся территория окружена железнодорожными вагонами и домами и похожа на большую тюрьму, а прямо на настоящем поле, как на ферме. Нас разделили на две команды — «красных» и «синих»; я попал к «синим», а это как раз цвет «Боро», они играют в синем с белыми полосками, и я счел, что это было неплохим началом.

На первой же минуте я пропустил гол: ничего себе начало! Это не было моей ошибкой, не думаю, чтобы кто-нибудь вообще смог бы поймать такой мяч, но чувство было отвратительное, когда я впервые коснулся мяча, вынимая его из сетки. И вдвойне было противно оттого, что, как я говорил, я ненавижу это делать.