Вражья дочь

Савельев отдал команду на построение. Ратники выполнили ее. Встали в строй Влас и даже Горбун, которого поддерживал Бажен Кулик.

Князь Савельев подошел к Царю, поклонился в пояс и проговорил:

– Государь, твое задание выполнено. Нам помогли отряд десятника Васильева, полусотня служилых татар Асгата и дружина князя Крылова. Подземные ходы обнаружены, схроны защищены, враги не сумели прорваться к запасам продовольствия и оружия.

Иван Грозный сделал два шага вперед, обнял Савельева.

– Благодаря тебе, воевода!

Дмитрий тихо застонал. Государь задел его плечо.

– Ты ранен, князь?

– Слегка, Государь. Пустяки.

– Кто еще ранен?

Дмитрий указал на бледного, но улыбающегося Горбуна.

– Вот ратник Осип Горбун. Он один побил никак не менее четверти всех поляков и должен был взорвать склады, если весь мой малый отряд полег бы. Но Осип получил ранение, и тогда факел взял сын моего помощника Влас Бессонов.

– Где он?

Ратник вышел из строя.

– Здесь я, Государь.

Тяжело шагнул вперед и Горбун по сигналу Савельева.

Царь прошел к ним, встал напротив, посмотрел в глаза и спросил:

– Вы подорвали бы склады вместе с собой?

– Конечно, Государь, – без всякой рисовки ответил Горбун. – Коли выполнять задание, то до конца.

Иван Васильевич обнял и их, повернулся к своему шатру, возле которого собралась его свита, и воскликнул:

– Покуда на Руси есть такие воины, она непобедима.

Все согласно закивали.

Иван Васильевич взглянул на телегу.

– Там погибшие?

– Да, Государь, на этот раз без потерь не обошлось, – ответил Савельев.

– Сколько и кто?

– Из ратников один лучник, Тарас Дрога.

– Из ратников? С вами в подземелье был еще кто-то?

– Да, местный сапожник. У него супругу с малой дочкой поляки конями задавили, так он после этого возненавидел их. У него в доме мы и прятались на передовой. Когда собрались идти в подземный ход, он пошел с нами. Стрелял из лука, отомстил полякам за жену и ребенка, но и сам погиб. Хочу просить сына его оставить при дружине. Покуда ему пятнадцать лет, но он уже воин. Разведку для нас проводил.

– Выйди, молодец! – приказал Государь.

Петька снял шапку, шмыгнул носом и вышел из-за спин ратников.

Иван Васильевич посмотрел на него и сказал:

– Ты должен гордиться своим отцом.

– Я горжусь, Великий Государь.

– В дружину хочешь?

– Да.

– Да будет так. Отныне ты воин особой дружины. – Царь повернулся к Крылову: – Содержание ему, как всем, на первых порах помочь поставить дом. Наградить всех!

– Исполню, Государь.

Царь прошел к саням, откинул полог, закрывавший тела, взглянул на них.

– Вечная вам слава, воины, и вечный покой. – Он повернулся к Савельеву и спросил: – Где мыслишь хоронить героев?

– На Москву повезу. У Дроги семья, да и Петьке жить там. Хотя… – Князь Дмитрий спросил парня: – Ведь твои мать и сестра похоронены здесь?

– Да.

– Тогда, может, желаешь и отца похоронить с ними? Полоцк теперь русский город. Будешь иногда приезжать сюда, на могилы родных.

– Да, князь, так было бы лучше.

Дмитрий повернулся к Царю.

Тот кивнул и сказал:

– Поступай, как знаешь. Семье лучника двойную награду и мое покровительство во всем.

– Благодарю, Государь.

Иван Васильевич неожиданно повернулся к Горбуну и спросил:

– А что ты, воин, все улыбаешься? Ранен серьезно, еле стоишь, а такой веселый!

– Так радостно мне, Государь. Задача выполнена, скоро на Москву. Покуда доберемся, и раны затянутся.

Улыбнулся и Иван Грозный:

– Молодец, ничего не скажешь.

Сзади к нему подошел боярин и доложил:

– Государь, из Замка передали, что воевода Довойна готов сдать крепость.

– Готов, так пусть сдает, всех наемников выводит из крепости и ставит у стены, а сам мигом сюда!

– Уразумел. Дозволь удалиться?

– Иди!

Государь распорядился, чтобы особой дружине был поставлен большой шатер с лежанками, дали теплую воду, новую зимнюю одежду и кушанья с царского стола.

Этим занялся князь Крылов.

Савельев увел дружину, но пошли они не в тыл, к обозам, а к кладбищу у монастыря, дабы проститься с сапожником Тукиным, отдавшим жизнь за Белую Русь.

Петруха быстро нашел могилу матери и сестры, начал копать рядом, но ратники отстранили его, сделали все сами. Но гроб достать не представлялось возможным, а без него хоронить нехорошо.

Горбун, сидевший поодаль, спросил Савельева:

– И что теперь делать, князь?

– Нужен священник и гроб.

– Может, в монастырь послать мужиков? – предложил Горбун.

Но от монастыря уже шла повозка. Монахи привезли на кладбище гроб и крест. Среди них был и священник. Князь Крылов позаботился и об этом.

Ратники похоронили Егора Тукина по православному обычаю. Насыпали холм, установили крест.

Потом все они поехали к стану, где уже стоял шатер. Там их ждали горячая вода и обильная трапеза. Воины помылись, поели как следует и пошли спать.

На улице остались только Савельев да Бессонов-младший. После встречи с Царем он вновь затосковал.

Дмитрий посмотрел на него и спросил:

– Худо, Влас?

– Ох, и не спрашивай, князь. Так худо, что нет слов передать.

– Пройдет.

– Но как она могла, Дмитрий Владимирович?

– Это, Влас, тебе урок на всю жизнь. Не разглядел ты под притворной смиренностью ложь. Не увидел в глазах обман, не почуял игры.

– А я ведь убил ее.